Российский режиссер Андрей Хржановский и итальянский кинодраматург, поэт и художник Тонино Гуэрра работают над документальным фильмом "Встречи с Пушкиным. Из Италии с любовью". Съемки уже завершились, и, очевидно, картина будет закончена к юбилею поэта. О том, почему авторы хотели бы видеть в этом лишь случайное совпадение, АНДРЕЙ ХРЖАНОВСКИЙ рассказал корреспонденту "Коммерсанта" ЛИДИИ Ъ-МАСЛОВОЙ.
— Вы бы не хотели, чтобы ваш фильм считался юбилейным?
— Я ни в коем случае не хотел бы, чтобы наша работа воспринималась как участие в нынешней юбилейной кампании, столь же нелепой, как кампания по борьбе с алкоголизмом. Я дистанцируюсь от нее не из гордости, а просто по исторически сложившимся обстоятельствам: в свое время я сделал пять фильмов, которые составляют своего рода Пушкиниану. Помимо других работ в нее вошли три фильма по рисункам Пушкина, и нынешнее обращение к нему для меня лишь продолжение того, что я начал без малого четверть века назад.
— Как возник замысел вашей картины?
— Первоначально это был более обширный, полно разработанный кинопроект. Я решил подготовить нечто вроде сборника, альманаха "Встречи с Пушкиным". В нем наряду с известными мастерами должны были участвовать ученики Высших курсов сценаристов и режиссеров и школы-студии "Шар", одним из соучредителей которой я являюсь. Мы с Тонино Гуэррой задумывали сказку "Генерал и Бонапарт" по его сценарию. Действие этой сказки происходит в январе 1937 года в Петербурге, и на ее страницах появляется также и Пушкин.
Но когда стало ясно, что финансирование проекта будет ограниченным и денег хватит только на те фильмы, производство которых не выйдет за рамки юбилейного года, мы нашу затею решили отложить. Однако летом прошлого года мы вместе с Гуэррой оказались в Петербурге и, находясь в орбите повышенного внимания к Пушкину, стали думать о той художественной форме, которая позволяла бы наши совместные размышления выразить в кратчайший срок и минимальными средствами. Иногда, к сожалению, приходится ставить вопрос именно так.
Гуэрра написал несколько стихотворений, посвященных Пушкину,— я даже назвал бы их маленькими поэмами. С одной стороны, такая форма, когда один поэт приносит дань памяти другого, традиционна в мировой культуре. С другой — показалось любопытным, что разговор ведется через два столетия и в качестве одного из участников выступает человек, приехавший из страны, о которой Пушкин так много писал, размышлял и где так мечтал оказаться. Гуэрра очень волновался и в начале работы, и во время ее, отдавая себе отчет в несоизмеримости перед лицом истории своей фигуры и фигуры Пушкина, хотя, как известно, Гуэрра является одним из крупнейших современных художников.
— И как же он избавился от своих комплексов перед Пушкиным?
— В конце концов победила резонная мысль, что поэзия как таковая не может подвергаться измерениям в количественных и даже качественных категориях. Это как талант, как гений — либо он есть, либо нет. Либо то, что звучит, является поэзией, либо не является. Не может быть плохой поэзии. И наша работа преследует очень скромные цели: просто зафиксировать дань памяти одного поэта другому.
— Есть какая-то особенность в том, как воспринимает Пушкина итальянец — в отличие от русских?
— Конечно, и по полноте, и по углу зрения, по ракурсу восприятие итальянца отличается. Но не это должно быть главным, кто-то может это своеобразие и вообще не уловить, и я не настаиваю, что его надо подчеркивать.
— Когда фильм выйдет на экраны?
— Фильм не анимационный, а документальный, телевизионный. Он делается на студии "СКИП-медиа", так же как и еще один задуманный мною документальный фильм, где выдумка и фантазия детей, которые участвовали в конкурсе на лучший памятник Пушкину, вступают в диалог с творчеством самого героя. Вероятно, в этом фильме один из памятников Пушкину будет комментировать все свои многочисленные воплощения. Я надеюсь, что эти два фильма выйдут к юбилейным датам, но это будет выглядеть лишь как случайное совпадение.
— Вы все же надеетесь, что можно избежать попадания в общий поток пушкинской кампании со всеми ее глупостями и перегибами?
— Специальных усилий для того, чтобы не показаться глупым, я не предпринимаю. Если окажется, что мои работы недалеко ушли от чего-то расхожего и не отличаются от клишированного восприятия Пушкина, горе и позор мне. Как говорил Александр Сергеевич, "живу, пишу не для похвал, но я бы, кажется, желал..."