Премьера кино
Фото: Filmz.ru
Сегодня в прокат выходит фильм "Поймай толстуху, если сможешь" (Identity Thief), жирная героиня которого занимается подделкой чужих удостоверений личности и кредитных карт. Как толстые женщины бывают привлекательными, а бывают наоборот, так и тупые комедии делятся на те, которые доставляют удовольствие, и те, которые нет,— "Толстуху" ЛИДИЯ МАСЛОВА отнесла бы ко второй категории.
Строго говоря, смешного в фильме Сета Гордона, который как комедиограф гораздо лучше проявил себя в "Несносных боссах" (Horrible Bosses), довольно мало — это скорее поучительная басня о человеке, который нравственно исправляется и оказывается не таким ужасным, как представлялось в начале (странно даже, что не начинает худеть для совсем уже сокрушительного воспитательного эффекта). Однако, как это нередко случается если не в жизни, то в кино, чем лучше становится персонаж, тем с ним скучнее. Самая бодрая и живая сцена происходит в прологе "Толстухи", когда победоносно улыбающаяся героиня (Мелисса Маккарти) приходит в бар с поддельной кредиткой и угощает всех текилой на пару тысяч долларов, чтобы, убравшись в хлам, перед тем как попасть в участок, услышать жестокие слова от бармена: "У таких, как ты, не бывает друзей. Они просто рады, что ты покупаешь им выпивку".
У таких действительно не бывает друзей — только жертвы. Очередной становится герой Джейсона Бейтмана — бухгалтер, душа в душу проживающий на другом конце страны с женой (Аманда Пит) и готовящийся стать отцом третьего ребенка. По сравнению с не знающей берегов героиней Мелиссы Маккарти это довольно жалкая и ничтожная личность, что называется, "терпила", который жертвой толстухи становится в том числе потому, что носит женское имя Сэнди, тщетно пытаясь отвечать на насмешки окружающих, что, мол, это на самом деле имя-унисекс. Полиция не может помочь несчастному из-за каких-то юридических тонкостей, связанных с тем, что злоумышленница находится в другом штате, и бухгалтеру приходится самому ехать искать злодейку во Флориду, чтобы доставить ее в руки колорадского правосудия. Долго ловить ее (вопреки нашему прокатному названию) не приходится, и вскоре герои оказываются в ситуации вынужденного дорожного общения. Как хотелось бы верить авторам фильма, по дороге бухгалтер и толстуха чему-то друг у друга учатся, но на самом деле скорее борются с взаимным отвращением и вырабатывают толерантность. А человек, насильно вырабатывающий в себе толерантность к чему бы то ни было, вообще одно из самых тоскливых зрелищ на свете.
Зрелище это было бы еще более унылым, если бы антигероем был просто мужчина, как предполагалось первоначальным сценарием. Однако Мелисса Маккарти, стремительно набирающая популярность после "Девичника в Вегасе" (Bridesmaids), на этот раз не то чтобы спасает картину, но придает всему этому бесцветному зрелищу немного ярких красок, хотя и однообразных. С большой любовью художники по реквизиту обставили квартирку героини, собрав в ней множество несочетаемых артефактов и несколько комплектов бытовой техники, которую толстуха скупает просто ради самого процесса. Проблески остроумия мерцают иногда на саундтреке, например, когда совершающая свой бесконечный шопинг толстуха-беспредельщица проходит в рапиде с пакетом "Адидас" под мелодию из оперы "Кармен" на мотив "У любви, как у пташки, крылья". Апофеозом совместных приключений мошенницы и бухгалтера становится сцена в гостиничном номере, который они вынуждены делить и куда толстуха приводит снятого в баре потертого ковбоя (Эрик Стоунстрит), а ночующий в ванной герой Джейсона Бейтмана вынужден выслушать богатый ассортимент животных звуков. Перед этим, однако, ковбой успевает вдруг пустить слезу по покойной жене — вполне в духе всего фильма, старающегося играть на контрасте между грубостью и сентиментальностью: в какой-то момент толстуха чудесным образом очеловечивается — делает приличную прическу, одевается в простое черное платье вместо цветастых распашонок и, сидя с бухгалтером в ресторане, роняет в шампанское самые горючие слезы, представляясь не преступницей, а несчастной женщиной, которая крадет чужие личности и живет чужой жизнью, потому что у нее нет своей собственной. Напоследок утонувшие в исправительном пафосе авторы все-таки вспоминают, что не худо бы немного пошутить, и завершают картину намеком: как этого бегемота ни пои шампанским, все равно наиболее действенным для него аргументом остается электрошок — однако уже поздно, раскаяние необратимо, неуловимая толстуха выправила себе настоящую ксиву, намертво пришпилена к своему месту в обществе и вряд ли снова сможет порхать по жизни веселой похитительницей чужих identities.