"Мосфильм" решил бороться с угрозой малокартинья массированным выпуском тех лент, что были запущены еще до кризиса. На пресс-показе фильма "Кадриль" вместе с журналистами в зале сидели Любовь Полищук и Валентина Теличкина, любуясь на себя самих в обличье прибайкальских пейзанок. На пресс-конференции к ним присоединился Станислав Любшин. Нина Усатова и Олег Табаков обозначились только в кадре, а режиссер Виктор Титов, находящийся в больнице,— за кадром. Его успешно замещал драматург Владимир Гуркин.
Титова публика помнит не столько по многосерийным телеэкранизациям, сколько по искрометному мюзиклу "Здравствуйте, я ваша тетя!". В новом фильме он вступил в альянс с Владимиром Гуркиным, за которым угадывается профиль еще одного приверженца "народного" кино — Владимира Меньшова, худрука студии "Жанр". Лет 20 назад Гуркин с Меньшовым придумали несколько модернизированную формулу водевиля, которую и решили заново воспроизвести в "Кадрили". Старый фильм назывался "Любовь и голуби", новый можно было бы поименовать "Любовь и кирпичи".
В заброшенной деревушке живут, делят пополам избу две уже не очень юные семейные четы. Одни побогаче, другие победнее, одни "еще стукаются", другие лишь дышат друг на друга, по-стариковски. Мужики, особенно Коля Звягинцев (Любшин), любят выпить с утра (целый день свободен), бабы горазды поязвить и повздорить. Им не дает соскучиться соседка Макеевна (Усатова), таскающая у Звягинцевых кирпичи вместе с собачкой Мусей (роль, исполненная этой ученой собачкой, достойна отдельного упоминания).
После очередной семейной "разборки" бабы вдруг решают обменяться мужиками: в чужом дому не только пироги, но и мужья слаще. Однако сердцу не прикажешь, любовь не картошка, и целый ряд столь же свежих премудростей будет к месту вспомнить в бравурном финале картины, где герои, разодетые в камзолы и сарафаны, дружно отпляшут кадриль — танец с обменом партнерами.
В свое время, признаюсь, эта водевильно-бенефисная эстетика казалась мне рутиной кинематографической профессии. На смену ей пришел другой кинематограф, но вместе с рутиной из него куда-то ушла и профессия. Актеры жалуются, что новые режиссеры с ними не то что не репетируют, а, как посетовала Теличкина, "не разговаривают". И когда появляется сценарий с хорошо прописанными диалогами, с характерами, которые можно играть, как сказала Полищук, "в удоволочку", это безошибочно проявляется на экране.
Гуркин и Титов фиксируют знаки нового времени, а Табаков смакует декоративными фиксами слово "инфляция" — но перемены нисколько не влияют на предложенную мифологему российского характера. Эти люди живут на фоне тех же буколических пейзажей, они так же доверчивы и бесхитростны даже в своих мелких пакостях, а внутренний монолог с самыми потаенными мыслями безо всяких рефлексий выплескивают вслух. У них давно сломаны телевизоры, они не ездят на поездах, не читают газет и не слышат старых песен о главном. Эти люди — реальные или мифологические — живут в той стране, которую мы потеряли на геокарте и граница с которой у нас менее прозрачна, чем с государствами Шенгена.
ПАХОМ Ъ-АЛЕКСЕЕВ