Борис Ельцин, председатель Совета безопасности Николай Бордюжа, председатель Конституционного суда Марат Баглай, управляющий делами президента Павел Бородин — это не список участников важного государственного совещания, это список людей, одновременно находящихся сейчас на лечении в Центральной клинической больнице (ЦКБ). И мы решили спросить у наших читателей, не собираются ли они присоединиться к этой славной компании?
А вы почему еще не в ЦКБ?
Олег Сысуев, первый заместитель руководителя администрации президента:
— Потому что я курю, как минимум, полторы пачки в день, принимаю все близко к сердцу и занимаюсь спортом в любое удобное время.
Сергей Шахрай, советник премьер-министра России по правовым вопросам:
— Ничего себе вопрос. Так можно и сглазить. Я придерживаюсь мнения, что в здоровом теле — здоровый дух, поэтому к своему здоровью я отношусь серьезно. И именно поэтому, я не в ЦКБ, а на рабочем месте. Безусловно, плохо, что в больницу попали многие важные политики. И мне бы хотелось пожелать им скорейшего выздоровления. Чем скорее они вернутся на рабочие места, тем меньше поводов будет и у "Коммерсанта", и у его читателей задавать подобные вопросы.
Константин Титов, губернатор Самарской области:
— Да я и вне стен ЦКБ могу работать. А управлять из больницы, насколько я могу судить, значительно труднее. Но можно. И тому есть положительные примеры. А всем, попавшим в ЦКБ и в другие больницы, я желаю скорейшего выздоровления.
Владимир Жириновский, лидер парламентской фракции ЛДПР:
— А куда спешить-то? При таком бездарном управлении страной, каждый может скоро оказаться в своей ЦКБ — соответствующей положению. А власть, действительно, почему-то постепенно в ЦКБ подтягивается. Хотя время для этого не самое подходящее. Оно требует решительных действий. В России сейчас необходимо ввести чрезвычайное положение, отказаться от всех иностранных заимствований, запретить все политические партии, включая ЛДПР, не проводить никаких выборов в течение пяти лет и заниматься только экономикой.
Кирсан Илюмжинов, президент республики Калмыкия:
— У меня и здесь много дел. И я не собираюсь ни в ЦКБ, ни в нашу больницу. А то, что так много представителей федеральной власти вдруг оказались одновременно в ЦКБ, я объясняю простым стечением обстоятельств.
Сергей Иваненко, заместитель руководителя парламентской фракции "Яблоко":
— С какой стати? Я — здоров. И ничего неординарного со здоровьем представителей власти, на мой взгляд, не происходит. Ну, болеют люди, и не надо искать тут никакой политической подоплеки. Наоборот, нужно пожелать им скорейшего выздоровления и возвращения в строй. В нормальном государстве если заболевают первые лица, то это не становится проблемой — их просто временно замещают.
Владимир Платов, губернатор Тверской области:
— Это заведение не для меня. У нас в области есть свои больницы, в которых работают хорошие врачи, которым я доверяю. И если что случится, то я буду обращаться не в ЦКБ, а к своим — провинциальным врачам. И вообще мы — провинциалы, живем своей жизнью, которая весьма сильно отличается от московской. Раньше было модно играть в теннис, теперь модно вести переговоры и работать, лежа в ЦКБ. Но я, по жизни, не люблю этот бомонд.
Михаил Задорнов, писатель:
— Так я ж не тот Задорнов. Нас даже в Давосе перепутали. А в ЦКБ я был последний раз в 1985 году, когда там был член Политбюро Пономарев. Он-то и распорядился больше меня туда не пускать. А на действия политиков я давно смотрю, как на бега. И уверен, что политики и без нашей помощи сведут друг с другом счеты — скомпрометируют кого надо или посадят, потому что у них нет чести. А на самом деле, нам всем пора в ЦКБ. Надо сначала вылечиться, а уж потом выборы проводить. А еще хотелось бы отправить в ЦКБ некоторых наших экономистов и олигархов, чтоб отдохнули от народа, который им мешает.
Владимир Рыжков, лидер парламентской фракции "Наш дом — Россия":
— Не знаю. Но это грустная шутка. Ведь не здоровы сейчас не только некоторые известные политические лидеры или руководители. Вся страна уже несколько лет пребывает в больничном состоянии. И единственное, чего можно пожелать и им, и нам всем, так это того, чтобы все поскорее поправились, выздоровели.
Геннадий Селезнев, председатель Госдумы РФ:
— Потому, что я очень не люблю лечиться. Этот процесс мне не доставляет ни удовольствия, ни удовлетворения. И кроме того, в настоящее время ЦКБ никак не укладывается в мой рабочий график.
Ирина Хакамада, лидер движения "Общее дело":
— Я — в ЦКБ? И смешно, и грустно. А то, что там такая представительная компания — это не катастрофа, а технический момент аппаратной жизни. Может, сейчас в ЦКБ складывается штаб по выработке решений, которые потрясут страну новыми перестановками. Я неплохо знаю аппаратную жизнь и могу сказать, что одна из "технологий" поведения в том, чтобы брать бюллетень накануне принятия самых важных решений. Вторая — быть как можно ближе "к телу" в этот момент. Но я не хотела бы оказаться на месте Бордюжи, потому что нагрузки у него в последнее время действительно космические. Но если и дальше так пойдет, то в ЦКБ с инфарктами будут поступать 30-летние чиновники.
Александр Шохин, депутат Госдумы:
— Была у меня такая мысль. В прошедшие выходные мы с семьей закрывали горнолыжный сезон. И вот спускаясь с горы, я вдруг подумал, а не приземлиться ли мне как-нибудь так, чтобы оказаться в ЦКБ. А что, отвезли бы меня туда, и таким образом я сделался бы членом этого элитного "клуба политиков ЦКБ". Но я решил повременить. Да и страна наша настолько серьезно больна, что руководить ею можно только с больничной койки.