Фото: Коммерсантъ
Фото: Коммерсантъ
Фото: Коммерсантъ
Фото: Коммерсантъ
Фото: Коммерсантъ
Повестка дня у нас мадагаскарские тараканы, мирные твари размером с мизинец. Едят фрукты, шипят, если ткнуть их пальцем, и летают, если им позволить. Раньше они жили в аквариуме, но в целях эксперимента были пересажены по разным боксам и каждый бокс накрыт антимоскитной сеткой. Марля не подходит: прогрызут. Провинтить дырочки в крышке бокса нельзя: влажность будет не та, заскучают. Одним словом, в середине зимы мы бегали по магазинам в поисках летнего товара — антимоскитной сетки. Нашли.
Эксперимент над мадагаскарцами проводит моя 13-летняя дочь Александра, ученица восьмого класса московской школы "Интеллектуал". Спасибо, что происходит это не дома, а на школьной кафедре биологии. Интересное место, эта кафедра: при входе вас встречает скелет по имени Женя, где-то в глубине обитают хомяки. Был и удав, тоже Женя, но он скончался от смога тем самым печальным летом.
"Интеллектуал" — очень особенная школа для одаренных детей и, несомненно, для одаренных преподавателей. На 264 учеников школы приходится 105 педагогов, среди них — 38 кандидатов разных наук. Многие учителя сочетают работу в школе с научной.
Линия "Интеллектуала" такая: одаренным детям с повышенной мотивацией к учебе в обычной школе скучно, к тому же многие в ней просто не уживаются. Вот для таких в 2003 году департамент образования открыл государственную бесплатную школу-интернат, которую возглавил учитель-историк Евгений Маркелов, ее отец-основатель. Маркелова уже два года как нет, но дело его живет. Этим летом в школьном дворе ему поставили памятник: бронзовый директор, большой, бородатый, удобно сидит посреди зеленой травы. 1 сентября все цветы, что принесли дети, положили у его ног.
Мы поступали в "Интеллектуал" два года подряд, а до этого год ходили — то есть дочь моя Александра ходила — на дополнительные занятия. В школе около 70 кружков и секций, они бесплатные и открыты для всех желающих. Пока дитя занималось в кружке юных историков, я ждала в школьном холле. Сидела, смотрела, слушала и понимала: учиться надо здесь и только здесь. Холл зеленый: много растений. Кресла для мамаш и бабушек. Вот мальчишки прибежали со двора, где они гоняли в футбол, и сели поговорить. Обычные такие мальчики, но — ни одного матерного слова, прекрасно поставленная речь и даже нет этого обычного детского "Мишка, Васька". Миша, Вася. Бог знает как, но ощущается уважительное отношение друг к другу. Все здороваются — это так непривычно. Поднимаюсь по лестнице, сверху спускается Маркелов (мы незнакомы) — здоровается первым. Бежит незнакомый мальчик — здоровается. Атмосфера, однако! Ходят взрослые, и я отмечаю: ни одной "Мариванны" с халой на голове и кислым лицом. Нормальные такие люди, некоторые — очень творческого вида. Много мужчин. Много молодых учителей. Много смеха. Атмосфера то ли домашняя, то ли как в хорошем клубе по интересам. Я бы сама тут поучилась.
Фото: Коммерсантъ
Потом я спросила у школьного психолога Андрея Белинского, одного из тех, кто придумывал "Интеллектуал" вместе с Маркеловым, как это достигается. "Свободными управлять гораздо тяжелее, чем крепостными,— сказал он.— Внутри себя мы живем очень сложно: мы и спорим, и ругаемся, мы отнюдь не находимся в состоянии постоянного единства. Но мы уважаем позиции друг друга и позиции детей. Вы видите, что если ребенок идет по школе и спрашивает что-то у взрослого, тот останавливается и отвечает. Вот меня ребенок спрашивает: а не можете ли вы сказать, как решается эта задача? Если я имею об этом представление и хотя бы 10-15 минут времени, я остановлюсь и начну объяснять. И это норма. Не норма — это "отстань от меня, ребенок".
Поступали мы два года: в первый раз срезались на втором туре. В тот момент школа начиналась с пятого класса (сейчас младшие классы появились, но в этом сентябре набора в них не будет). Нам надо было в седьмой. Туда был не набор, а добор: брали четверых. 15 человек на место, три тура. Предварительное собеседование психолога.
Это, кстати, совсем нестрашно. Белинский приглашает вас в библиотеку, сажает за большой стол и дает ребенку задания, например, на логическое мышление. Вас, родителя, никто не гонит. Хотите — решайте задачки за компанию, только не подсказывайте. Хотите — читайте библиотечные книги.
Я ничего не решила и стыдливо взяла с полки Шкловского.
"Моя функция,— говорит Белинский,— посмотреть, стоит ли ребенку идти в эту школу, насколько ему будет комфортно, сможет ли он в ней учиться, и стоит ли ребенку пробовать поступить. Бывает так, что ребенок может поступить, а может — и нет, но понятно, что сама проба для него полезна. А кого-то неудача может просто вышибить".
Фото: Коммерсантъ
Белинский дает совет — родители вольны ему последовать или нет. Теперь их ждет первый тур. В начале мая дети пишут довольно простую работу по русскому и математике: это лишь проверка школьных знаний. Затем — две письменные работы по двум предметам по выбору ребенка (мы выбрали историю и географию). Тут уже задания не столько на память, сколько на широту мышления и сообразительность. Так, по географии Александре досталось такое задание: есть некая страна, в ней выращивают виноград и оливки, она лежит у моря. Что ты, дорогой ребенок, можешь сказать об этой стране? И ребенку надо додуматься, что климат в такой стране явно теплый, что, возможно, она принадлежит к средиземноморской культуре со всеми вытекающими, что где виноград — там и вино, а где оливки — там и масло и что это так-то и так-то влияет на экономику страны и на стиль ее жизни.
Спустя две недели — второй тур. Вот тут, конечно, родители включаются по полной программе. Ребенок должен подготовить и публично защитить некий проект по выбору. Мы опять выбрали историю — викингов. Обложились книгами и энциклопедиями, смотрели специальные фильмы и погружались в эпоху. Надо ведь было не просто рассказать, что вот были такие викинги и они плавали на таких-то лодках. А надо было — Александра сама так решила — сравнить их способ удержания завоеванных территорий со способом, который практиковали римляне. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что викинги с тех пор мне как родные, а их деятельность в Нормандии я чрезвычайно уважаю.
На втором туре дети режутся на собственной несамостоятельности и чрезмерном участии родителей. Конечно, родители помогают, но работа, сделанная ребенком, должна быть им усвоена и понята. Режутся, когда ребенок не понимает смысла своих слов или когда он скачал реферат из интернета. Один мальчик, поступавший вместе с нами, погорел ровно на интернете. Его проект прокачали через "Яндекс", и выяснилось, что "своего" у мальчика почти и не было.
Третий тур — неделя пробной учебы, в конце мая. Поступающий учится на общих основаниях, как если бы он уже поступил. Ребенок и родители отвечают себе на вопрос, хотят ли и могут ли они тут учиться, а педагоги — "их" ли это ребенок, смогут ли они с ним работать. Бывает так, что одаренному ребенку такая школа не подходит по стилистике: допустим, ему нужно, чтобы кто-то заставлял его учиться. Здесь не заставляют. "Не бывает просто хорошей школы для всех детей, есть хорошая школа для конкретного ребенка",— объясняет Белинский.
Фото: Коммерсантъ
1 сентября на школьном дворе был праздник, на который пришли выпускники прошлого года. Про каждого сказали, куда он поступил. Я, понятное дело, навострила уши. Все — на бюджетные места и в лучшие московские вузы: МФТИ, МИФИ, МГУ, РГГУ, ВШЭ и др. Я расслабилась.
А дальше мы стали учиться.
Это действительно тяжело, но интересно. С пятого класса для каждого ребенка составляют индивидуальный учебный план. Какие-то предметы ребенок будет изучать по углубленной программе, а какие-то — по базовой (как в обычной школе). Углубление — это два варианта: либо больше часов и, соответственно, больше информации, либо более сложная программа за то же время. Скажем, дети из математической группы Якова Абрамсона (в школе их зовут "абрамсончиками") идут по особой авторской программе. Ходят слухи, что это математические гении и что в первом классе они берут интегралы. Это не так: до интегралов дело доходит несколько позже, а вот логическое, геометрическое и математическое мышление Яков Иосифович действительно прививает своим детям с первого класса.
Моя дочь в качестве углублений выбрала химию и латынь. Сейчас они учат "Gaudeamus igitur", до этого читали рассказы из римской жизни. Латиниста в начале урока приветствуют классическим "ave".
К девятому классу дети должны определиться и выбрать один из нескольких профилей: гуманитарный, социально-экономический, физико-математический, химико-биологический или химико-физический. Это не значит, что если ты, допустим, "гум", то тебе нельзя дополнительно "углублять" математику или химию. Углубляй, если силы позволяют.
Фото: Коммерсантъ
А вот силы и время — это вопрос вопросов. Дети учатся как минимум в полтора раза больше, чем в обычных школах. У них другое расписание, и зачастую занятия (еще раз напомню, что у каждого свой план и свой график) заканчиваются вечером. Александра может явиться домой и в семь, и в восемь — а ведь еще уроки на завтра. Мы живем не очень далеко от школы, и она ночует дома, а те дети, кто живет в другом конце Москвы, остаются в школьном интернате и уезжают домой только на выходные. Всех детей: и тех, кто в интернате, и остальных — кормят пять раз в день.
Последние веяния в образовании заставляют и школу, и родителей крепко задуматься о будущем. Существование школ для детей с особыми образовательными потребностями под угрозой. Школы обещают сливать, укрупнять и уравнивать в финансировании. Пока что слияние с какой-нибудь обычной соседней школой "Интеллектуалу" вроде бы не грозит, однако и здесь, и в других сильных московских школах эту опасность имеют в виду. Выход педагоги предлагают такой: если уж укрупнять и сливать, то близкие по уровню и стилю жизни сильные школы. "Интеллектуал" и похожие школы создали полуофициальный союз, куда входят, к примеру, "Лига школ", Донская гимназия, 192-я школа и другие. Они готовы и объединять усилия, и сливаться, но между собой. Например, одна из идей — объединить усилия трех-пяти школ в области развития дополнительного образования для любых детей. Посыл такой: если уж объединять, то подобное с подобным. А слияние, скажем, "Интеллектуала" с обычной школой в соседнем дворе — это история из анекдота "что будет, если скрестить ежа с ужом". Три метра колючей проволоки.
Тараканы обо всех этих делах ничего не знают. Урежут финансирование — кто будет кормить их грушей и яблоком? Да и выживут ли они?