Олимпийский чемпион и двукратный чемпион мира по тяжелой атлетике (до 91 кг) волгоградец Алексей Петров около года назад принял решение эмигрировать в Швецию. Однако Олимпийский комитет России занял твердую позицию и не дал ему разрешения выступать в течение трех лет за сборную Швеции, а шведская сторона, в свою очередь, ничего, кроме работы в одном из клубов страны, гарантировать Петрову не смогла. В результате знаменитый штангист оказался перед дилеммой: либо уехать на заработки в Швецию, жертвуя своей спортивной карьерой, либо продолжить подготовку к Олимпиаде в Сиднее в составе сборной России. О том, каким он видит выход из создавшейся ситуации, АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВ рассказал в эксклюзивном интервью корреспонденту Ъ ВАЛЕРИИ Ъ-МИРОНОВОЙ.
— Надеюсь, вы все-таки склоняетесь к тому, чтобы остаться?
— Это еще не точно. Чуть больше месяца назад я встретился в Таганроге на открытии Академии тяжелой атлетики с президентом нашей федерации Вячеславом Клоковым и выдвинул ему ряд условий, выполнение или невыполнение которых расставит все точки над i. Он сам в прошлом спортсмен, и мне показалось, понял меня правильно. Мои условия таковы: я останусь в России в случае, если мне предоставят возможность переехать из Волгограда в Москву, то есть так или иначе помогут получить квартиру в столице, и второе — гарантируют твердый заработок. Влачить нищенское существование здесь, в Волгограде, у меня больше нет сил. Дошло до того, что я, проев свою олимпийскую премию, уже давно живу в долг.
— Попросту говоря, вы идете ва-банк?
— Ничего другого мне не остается. Я внутренне решился улучшить положение и свое, и своей семьи и задумываюсь, что мне кажется естественным, о своем послеспортивном будущем. Поэтому уж если и откажусь от стабильной работы и заработков в Швеции, то только в пользу Москвы. Не мне вам рассказывать, что по российским меркам лишь жизнь в столице отвечает хотя бы каким-то нормальным представлениям о цивилизации. Более того, спортсмену-москвичу легче остаться работать при спорте после того, как он завершит свои активные выступления.
— Как отреагировал на ваши условия Клоков?
— Обещал крепко подумать. Я прекрасно понимаю, что как президент федерации (хотя он еще и бизнесмен) Вячеслав Иванович не обязан платить членам сборной еще и зарплату, тем более покупать квартиры. Его дело — обеспечивать базы, сборы, выезды, экипировку и — максимум — премировать особо отличившихся спортсменов по окончании сезона (как он премировал недавно чемпиона мира-98 Андрея Чемеркина). Поэтому я в ближайшее время хотел бы попросить аудиенции у президента ОКР Виталия Смирнова. Быть может, он разъяснит мне, как жить дальше, и поможет заключить хотя бы маленький, но прямой спонсорский контракт с одной из западных спортивных фирм.
— Но вы понимаете, что если вам удастся добиться всего, чего вы хотите, то тем самым вы создадите прецедент?
— Я так не думаю. Например, Чемеркин влюблен в свой Солнечнодольск и нигде в другом месте своей жизни не представляет. Мне же в Волгограде, особенно после того как поползли слухи о моей тогда еще только гипотетической эмиграции, вообще не стало никакой жизни. Меня исключили и сняли с довольствия из всех организаций, в которых я состоял. В частности, из местной ШВСМ. Из армии, правда, я уволился сам, чтобы в случае чего быть совершенно свободным. Я уж не говорю о том, что местные власти не выполнили обещания улучшить после Олимпиады-98 мои жилищные условия, а также премировать, в частности машиной, моего отца (Александр Петров — личный тренер Алексея.— Ъ). А в январе еще вдобавок и обокрали: пока менял проколотое колесо, вытащили из машины сумку с деньгами и документами. В общем, настроение то еще. И если ничего у меня с Москвой не получится, что ж — Бог с ней, с Олимпиадой, поеду в шведский клуб.
— А в другие российские города вас не приглашали?
— Приглашают. В том числе в Таганрог и Санкт-Петербург. И в обоих городах по мере сил обещали решить мои квартирные и денежные проблемы. Тем не менее я отказался по причинам, которые уже изложил. Честно говоря, и председатель волгоградского спорткомитета Виктор Иванов недавно предложил мне вернуть статус-кво и восстановить меня и в ШВСМ, и в армии. Но вот ведь какая штука — не верю я больше в свое светлое волгоградское будущее и не хочу получать вместо денег колбасу с крупой.
— За всей этой кутерьмой вы еще не забыли про штангу?
— Представьте себе, не забыл. Более того, хотел выступить в феврале на Кубке России в Сыктывкаре. Даже вышел на очень приличный вес в рывке — 200 кг. Но, к сожалению, вывернул локоть.
— Приличный вес для какой, собственно, категории? Ведь вы уже вышли за пределы своего прежнего веса?
— Сейчас мой собственный вес колеблется в районе ста килограммов. Но вот в какой категории вы увидите меня в следующих соревнованиях — до 94 или до 105 — не скажу. Пусть это пока останется моей маленькой тайной для будущих потенциальных соперников.
— А когда мы вас снова увидим на помосте — не секрет?
— Думаю, в официальных международных турнирах начну выступать где-то начиная с июля.