Двух фильмов — "Время танцора" и "Страна глухих", где сыграла Чулпан Хаматова,— оказалось достаточно, чтобы к этой актрисе пришла известность. Сейчас в Таджикистане завершается работа над новым фильмом с ее участием "Мой лунный папа" Батияра Худойназарова, а в Германии начинается озвучание картины Файта Хельмера "Тувалу". Перед отъездом в Берлин ЧУЛПАН ХАМАТОВА встретилась с ОЛЬГОЙ Ъ-ХРУСТАЛЕВОЙ.
— Как вы попали в кино?
— Традиционно. Было много попыток, проб, как у всех. Пока я не встретилась с Абдрашитовым и он не утвердил меня на роль во "Времени танцора". Он сбил амплуа инженю, травести, которое уже прилипало ко мне. А потом — Валерий Тодоровский. Он долго меня не приглашал на пробы. Уже все мои подружки там перебывали. Но зато решилось все очень быстро. А с картиной "Мой лунный папа", в которой я снималась в Таджикистане, была обратная ситуация. Меня долго искал режиссер Батияр Худойназаров, но я не хотела идти на пробы. Чувствовала, что устала, что мне нужно взять тайм-аут. Потом мы встретились случайно, он увидел меня, понял, что я ему совершенно не подхожу, и дальше уже я за ним бегала. Потому что он совершенно необыкновенный человек. Вот иду сейчас за ним, как крыса за дудочкой.
— У вас ведь театральное семейство, вы живете в одном доме с актрисой Ольгой Волковой, матерью вашего мужа.
— Да, и ее муж — театральный художник, а мой муж — актер. Никаких минусов я не вижу. Наверное, потому, что сама человек независимый и у меня нет культуры семейственности как таковой. Может быть, потому, что нет пока ребенка. Я не чувствую ответственности. Я просто люблю этих людей, я знаю, что я свободна, что они свободны. В профессиональном смысле. Я могу уехать на съемки тогда, когда мне надо, я не буду спрашивать, а можно ли мне. Это — мое право, так же, как и право других членов моей семьи. И мы успеваем соскучиться.
— И индивидуальности двух актрис нигде не сталкиваются?
— У нас три женщины в доме. Есть еще кошка. И мы все в чем-то похожи. Я прихожу поздно, и Ольга Владимировна приходит поздно, мы встречаемся, и у нас есть три часа вечером и полчаса утром для общения. Естественно, что это обмен новостями. У нас нет времени заниматься негативными сторонами быта, ругаться из-за сковородки. И с юмором у Ольги Владимировны все в порядке.
— Вы ведь не сразу решили стать актрисой?
— Я окончила экономический институт в Казани и физико-математическую школу, и все это мне очень нравилось. А сейчас, когда мне приходится встречаться с бумагами, самыми элементарными — как на загранпаспорт, меня начинает колотить. А если бы я была экономистом или бухгалтером?
— В какой момент вы рискнули поменять профессию?
— Он зрел, этот перелом, и это решение росло, накапливалось... Правда, мое состояние внутреннее еще может перемениться. Я не собираюсь — если вдруг мне разонравится — работать актрисой. Я не могу ничего загадывать.
— Есть роли, о которых вы мечтаете, хотя вам их не предлагают?
— Нет таких ролей. Я думала над этим. Хотела понять, что я хочу сыграть в данный момент своей жизни. Есть какие-то профессиональные азартные вещи, которые мне нужны для опыта, учебы. Но чтобы я хотела сыграть это сердцем? Поэтому если хоть чуть-чуть кольнуло, то дальше из этого минимума можно сделать максимум, который действительно интересует.
— Кино важнее, чем театр?
— Театр важнее. Это — живое, в нем есть эксперимент и возможность проявить собственную силу. А в кино можно только радоваться тому, что есть сегодня, сейчас, а потом полагаться на боженькину рученьку.
— Жизни вы тоже любите радоваться, как-то расслабляетесь, куда-то выбираетесь?
— Терпеть не могу все эти вечеринки и вылазки в свет. Помню, меня очень долго умоляли придти на презентацию "Золотого овна", я согласилась, а потом было ощущение, что у меня, без всякого на то права, забрали время. Эти светские мероприятия вообще вызывают ощущение детского дома, страшного сиротства людей, которые вдруг теряют свою самодостаточность. И я, как ртуть, должна делать то же самое.
— Но известность и слава требуют жертв.
— Известность помогла мне в смысле карьеры. Она освободила меня от зависимости. Я могу выбирать из того, что мне предлагают. Хотя бы потому, что нет денежных проблем. Мне не надо себя мучить, как это делают многие мои ровесники. Кстати, после "Золотого овна" мне приснился сон с кораблем, на котором находилось множество актеров, и мы все эмигрировали куда-то. Очень известные артисты ходили по палубе в пижамах, нечесанные, с растерянными глазами, полусонные. Такое броуновское движение на огромном лайнере. И я знала, что все артисты, из всех театров, все мы куда-то уезжаем. Только такой прокатывающийся шум: "Мы потеряли Россию, мы потеряли Россию..."
— Часто видите сны?
— Часто. Последнее время я за них успеваю устать. И утром понимаю, что мне нужно было бы сейчас лечь спать, потому что я всю ночь работала, что-то делала, куда-то мчалась. Но это потому что зима. Я тяжело переношу зиму. Иногда бывают сны, предвосхищающие реальные события. За две недели до войны в Таджикистане мне приснилась реальная война, и там были такие детали и люди, которые потом воплотились в реальность. Но самое счастье, когда снятся роли. Иногда ничего не происходит по сюжету, но ты видишь свою героиню и получаешь очень сильный внутренний толчок. Роль как бы прорастает изнутри.