В 80-х годах САДЕКИ МУХАММЕД ЯСИН был секретарем ЦК Компартии Афганистана и начальником главного политуправления афганской армии. Он участвовал в большинстве заседаний политбюро Афганистана, на которых обсуждался вопрос о выводе советских войск. Спустя четыре года после вывода Садеки Мухаммед Ясин был вынужден бежать из своей страны в Россию вместе с семьей, спасаясь от террора. Сейчас он — аспирант МХТУ им. Менделеева и работает в Международной академии духовного единства народов мира.
Вывод советских войск начался гораздо раньше 1989 года. В 1981 и 1984 годах были выведены по два полка. Надо сказать, что Бабрак Кармаль с самого начала выступал за то, чтобы советские солдаты покинули Афганистан. На общем собрании представителей вооруженных сил Афганистана он просил, чтобы местные войска взяли в свои руки безопасность страны и чтобы советские солдаты больше не погибали на нашей земле. А в 1985 году, выступая перед племенами приграничных районов, Кармаль торжественно пообещал, что советские войска уйдут.
Бабрака очень любили партийцы. Когда начался основной вывод войск, он уже не был у власти и поэтому на торжественном параде по этому случаю встал с самого края трибуны для высшего руководства. Но народ буквально забросал его цветами. А когда он собрался уходить, толпа даже хотела понести его автомобиль. Именно такое отношение народа к Кармалю и стало причиной того, что его срочно отправили в Москву в "ссылку".
Я считаю, что это была ошибка Москвы — заменить Кармаля на Наджибуллу. При Кармале Наджибулла курировал министерство госбезопасности. Он хотел, чтобы при планировании военных операций все подчинялись ему, всех прослушивал и разжигал национальную рознь. Я должен был обеспечивать взаимодействие армий МВД и МГБ Афганистана, но это было нелегко, поскольку сплоченности между этими армиями не было. Бабрак Кармаль даже вынужден был приказать всем главным военачальникам собираться вместе по пятницам, когда у нас выходной, и обсуждать все вопросы.
Из советских военачальников я со многими тесно общался. Особенно теплые воспоминания у меня сохранились о маршале Ахромееве. Это был очень порядочный человек, который никогда не наживался на войне и не вывозил золото и алмазы, как некоторые военачальники.
Часто мне приходилось ездить и с главным советским военачальником генералом Варенниковым. Например, в Джелалабаде мы решали вопрос о размещении беженцев, возвращающихся из Пакистана,— организовали для них несколько приемных пунктов. У Варенникова сначала было негативное отношение к Кармалю, потому что в Союзе о нем распускали слухи. Но когда они лично познакомились, он изменил свое мнение.
Встречал я несколько раз в Афганистане и журналиста Киселева, который тогда работал там переводчиком. Но мы, разумеется, не общались — я был генерал-лейтенантом, а он просто лейтенантом. Теперь с удовольствием смотрю его по телевизору.
Очень дружеские отношения у меня сложились с генерал-полковником Николаем Кизюном, который был советником Главпура. Свою дружбу мы сохранили до сих пор — сейчас вместе работаем в Международной академии духовного единства народов мира.
В нашем политбюро все были за вывод советских войск, но многие боялись за свою безопасность. Горбачев лично гарантировал Наджибулле безопасность. Но получилось по-другому. После вывода советских войск Наджибулла выступил перед войсками и объявил, что по договору с Горбачевым он постепенно передаст власть моджахедам и пусть каждый найдет свой путь. Это полностью деморализовало армию. Кроме того, в окружении Наджибуллы начались разногласия и борьба за власть. В результате все это и привело к восстанию и гибели Наджибуллы.
Что касается меня, то после вывода советских войск я шесть месяцев провел в одиночной камере, потому что был сторонником Бабрака Кармаля. Правда, меня быстро выпустили и даже извинились. Наджибулла сказал мне, что это Горбачев с Крючковым посоветовали ему бросить в тюрьмы соратников бывшего президента. Но в 1993 году мне пришлось бежать из Афганистана в Россию вместе с семьей, потому что начался террор и всех партийцев стали уничтожать.
Записала СВЕТЛАНА Ъ-СМЕТАНИНА