Люди из чужой страны воевали у себя на родине на стороне России. Правы они или виноваты — сейчас поздно обсуждать. А важно, что тогда они не стреляли нашим в спину. Если они и ошибались, то вместе с нами и вслед за нами, по нашему приказу. А потом они бежали с родины вслед за нашими войсками — в Россию. И что же? Самым счастливым удалось устроиться грузчиками на рынке. Большинство из них живет тут нелегально, их детей не берут в школу. Они удивляются, что никому здесь не нужны. Они еще удивляются!
На вопросы нашего специального корреспондента Ъ ИГОРЯ Ъ-СВИНАРЕНКО отвечает президент Афганского делового центра ГУЛЯМ МУХАММАД. В Афганистане он был генерал-губернатором и председателем военного совета провинции Кунар. Сейчас он, пожалуй, самый высокопоставленный афганец в Москве. Его центр арендует гостиницу "Севастополь" возле метро "Каховская".
— Что вы чувствовали, когда в декабре 1979-го к вам на родину пришли иностранные войска?
— Честно говоря, я был рад. Мы думали, что справедливость будет, что наконец-то... Нам пропагандировали, что Советский Союз — это рай.
— И вы что же, верили, что у нас тут рай?
— Мы думали, что тут все сверхъестественное! Что тут нет старых машин! Одни новые! Алкоголиков, проституток — нету! Даже грунтовых дорог и деревень нету, все автоматическое! И мы думали, что немножко эта автоматизация и к нам приедет.
Я учился в СССР. Сейчас это называется Академия МВД РФ в Санкт-Петербурге. А тогда это было Высшее политическое училище МВД СССР имени 60-летия ВЛКСМ.
— И когда вы сюда приехали, то подумали, что по ошибке попали не в роскошный Советский Союз, а в какое-то другое место?
— Это был шок. По сравнению с Кабульским университетом лучшее ленинградское общежитие выглядело бедным кишлаком...
— Вы поняли, что вас обманули? А коммунисты — сволочи?
— Я подумал, что вообще мы неправильно идем. Ну, сказали бы, что у вас трудности — мы бы поняли. Мы Советский Союз выбрали своим другом не потому, что тут рай, у нас и до революции традиционно были хорошие отношения с Россией... Зачем приукрашивать? Если друг бедный, это все равно друг. Я все-таки, как патриот своей страны, хотел построить в Афганистане новую жизнь. Не рай, а хотя бы справедливое общество.
— А что вы хотели перестроить в Афганистане? Что вас там не устраивало?
— Честно говоря, ничего плохого я там не видел. Революция у нас там случилась не от плохой жизни. Это случайно произошло...
— Это как же так — случайно?
— Понимаете, когда свергли монархию и пришел к власти Дауд... Он повернул в сторону СССР. Он дружил с Брежневым. А потом они поругались. Брежнев сказал: "Мне не нравится, что у вас по северу бегают американцы". А Дауд обиделся: "Моя страна, и нечего меня учить". И отвернулся от СССР, и повернулся к Саудовской Аравии и США. СССР начал давить на Дауда... А Дауд на это давление не обратил внимания. И тут убили одного руководителя нашей партии — Хайбара. После этого убийства партия вынуждена была показать Дауду свою силу. И на улицы вышло 15 тысяч человек интеллигенции. Дауд арестовал всех руководителей. И тогда пришлось, чтоб защитить своих руководителей, совершить революцию. А что еще оставалось?.. Вот и произошло это — то ли революция, то ли переворот.
— На вас обижались в Афганистане, мол, зачем вы с иностранцами связались?
— Понимаете, Афганистан — это горы. Орлы в горах свободные... Александр Македонский, Чингисхан, Тамерлан, Британская империя — все они потерпели в Афганистане поражение. И после них пришел Советский Союз... Кругом цивилизация, у всех наших соседей, и только у нас родовой строй. Хотелось как-то более современной сделать жизнь. Мы думали, что сможем это сделать при помощи Советского Союза...
Я представил себе кишлак, полный неграмотных людей, которые ничего в жизни не видели. И вот их везут на металлической птице в далекую страну, там белые учат их в институте — это же волшебная сказка! Марксизм, Сталин, социализм — это все им как для вас квантовая механика: уж слишком заумно.
— Так на вас обижаются?
— На нас — нет, только на членов политбюро.
— Ну, допустим, что так. Назовите их имена!
— Нет, я бы не хотел, чтоб лишние обиды были.
— Если бы вы кого-то из них встретили, то что бы вы сделали?
— Я бы... с ними не поздоровался. Они наплевали на кровь двух миллионов человек.
— А раньше вы не могли догадаться, какие они люди?
— Мы слепо верили им. А они оказались неграмотными предателями. Низкие люди... Они становились начальниками не из-за опыта и знаний, а из-за личной преданности. Это самое страшное в марксизме!
— А если б русские не пришли, что бы было?
— Ничего. Трагедии бы не было. Разобрались бы с разногласиями, ну погибло бы пять-шесть тысяч человек. Но не два миллиона! И это же еще не закончено. Русские начали войну 20 лет назад, и конца этому не видно.
— А когда в 1993-м стреляли по Белому дому, вы, небось, подумали, что и тут начинается?
— Да, я это видел по ТВ в Пакистане. Это было ужасно.
— А не было мыслей куда-то в другое место поехать?
— Это было невозможно. У нас была только одна страна, с которой мы дружили. Больше никто нас не хотел...
— В Америку не думали сбежать?
— Мне не нравится Америка. Хотя я там и не был. Не по-доброму они относились к нашему народу. При всех недостатках все-таки русские не хотели зла афганскому народу. Получилось, да, глупо — но непреднамеренно, не со зла. Не было у русских такой государственной политики, чтоб уничтожать наш народ!
— Вы ничего не знаете о военных преступлениях, которые советские войска совершили против мирных жителей?
— Я? Под конец русские зачем-то начали напрямую участвовать в операциях. Вот я помню... Идет советская колонна, я, как командир батальона, тоже с ними. Вдруг из кишлака стреляют. Убивают одного солдата. С одной стороны, мне понятна боль солдата, когда он видит, что мертвый его друг солдат. А с другой стороны, когда целый полк, когда 60 танков поворачивают и идут на этот кишлак, и после ни одного дерева не остается от этого кишлака...
— И это все — на ваших глазах?
— На моих глазах!
— И что же вы?
Он отвечает спокойно — то ли время прошло, то ли это военное, профессиональное:
— А что я мог? Что сказать? Кому сказать? Тогда сразу тебя ждет тюрьма, ты "зыди шурави", то есть антисоветист. Ведь люди в кишлаке не виноваты! Это была провокация со стороны одного человека!
— А вы не думали тогда: а уйду-ка от "шурави", пойду к моджахедам и буду сражаться против иностранных захватчиков и карателей?
— А куда идти? Некуда. Там враг. Даже если б моджахеды меня сразу не убили, то пришлось бы с той стороны воевать против своих братьев. Я видел, что справедливости нет ни там, ни там,— но что делать? Все, что я мог,— это сохранить верность однажды сделанному выбору. Но, по крайней мере, я не метался туда-сюда. И никого не предавал.
— Вы были настолько большим начальником, что лично вам стрелять в людей не приходилось?
— Лично мне — нет.
— Хоть такое утешение сегодня!
— Почему — утешение? Когда я воевал, в Афганистане не было ни одного советского солдата. А на нас нападали арабы, пакистанцы и прочие наемники. Я служил афганскому народу, моя совесть чиста.
— Когда ушли советские войска, стало ясно, что все кончено?
— Нет, нет! После того как ушли советские войска — мы еще долго держались! С 1989-го по 1993-й. Мы даже расширили сферу своей деятельности. Мы выиграли битву за Джелалабад! А ведь там были все группировки моджахедов и 10 тысяч арабских наемников, и регулярная армия Пакистана.
Вообще, когда там были советские войска... То борьба шла не за народ, а за то, кто ближе к советнику! Любым способом надо было завоевать его доверие. В нашей партии было две фракции — хальк и парчам. Они между собой боролись за власть, за влияние на советников: подарки, выпивка, магнитофоны, деньги. Без советских войск воевать было легче. Да мы б и сейчас держались, если б Россия нас не бросила! Я имею в виду тот договор, когда Россия и Америка договорились не слать в страну оружие. Если б не это, то с моджахедами было бы покончено. Россия перестала поставлять оружие. А Пакистан, Саудовская Аравия, Иран, Англия, Германия, Китай продолжали вооружать наших врагов...
— Так что ж? Вышло, что американцы обманули русских как детей?
— Это не обман! Это общая политика американцев и господина Козырева. Который хотел сделать приятное своим друзьям американцам.
К тому же нас предали члены политбюро нашей партии. Когда моджахеды пришли к власти, все наши руководители убежали кто куда... А как мы верили своему руководству! Два миллиона человек положили за них свои головы! У нас был свой порядок — родоплеменные отношения. Мы их разрушили. Нужно или не нужно это было делать — другой вопрос. Но мы это сделали... Партия 15 лет воевала. Полная разруха в государстве... Все разрушили!
— А какая система теперь?
— Никакая. Каждый человек сам по себе... Это конец цивилизации в Афганистане. В 1993 году меня ранили возле моего дома. Это были моджахеды. Когда я подлечился, решил уходить. Уходил через Пакистан и Узбекистан.
— Если б все сначала, то вы делали бы то же самое?
— Да. Я ни о чем не жалею.
— Вы сравнивали эту свою ситуацию со Вьетнамом?
— Да. Но наши спонсоры были гораздо хуже, чем спонсоры Вьетнама.
— Вы под спонсорами понимаете советское правительство?
— Да. Когда американцы поняли, что воевать во Вьетнаме бесполезно, то первым делом они вывезли из Вьетнама людей, которые воевали на их стороне. И только потом бросили страну. А Россия за нашей спиной вела переговоры с полевыми командирами. Это нас страшно обижало! Они договаривались с людьми, которые придут на наши места.
— То есть вы хотите сказать, что ни приход русских, ни их уход не значили так уж много. Что самое плохое в этой истории — это то, как Россия ушла, так?
— Да! Как она обошлась со своими друзьями. Это как в пьяной драке: утром не помнят, кого и за что били с вечера. Что американцы! Когда французы уходили из Алжира, они тоже забрали с собой коллаборационистов. Во Франции был замминистра обороны, который занимался только алжирцами. Им платили деньги... А нас даже зарегистрировать отказываются, нам бумажку не могут дать! 200 афганских генералов в России! Носильщиками работают. Тысяча человек — доктора наук! 300 журналистов! Они страшно обижены. На каждом углу милиция останавливает и забирает деньги. На нас охотятся. Мы просим только бумажку, и все. Так еще никто никогда никого не бросал!
Я его утешал: бросали! Тельмановских подпольщиков наши чекисты выдали гестапо. Да и родных русских беженцев из бывших республик мы тоже очень жестко кинули. Офицеров своих вывели из Европы и поселили в снегу с семьями. Да вообще полно примеров! Но он все про свое:
— Наши люди живут без регистрации, то есть нелегально. Ведь их как бы нет. С ними можно делать что угодно!
— Даже убить! Нет, убить, пожалуй, таки нельзя?
— Убьют — никто не будет жаловаться... Юридически ведь эти люди не существуют. Если вы спросите милицию, сколько нас в Москве, они скажут — 200 человек. А остальные, получается, не люди... Хотя бы элементарно выдать им бумажки о регистрации.
— Это ведь ничего не стоит.
— Ничего. Даже наоборот! 50 тысяч человек заплатят за регистрацию, за разрешение заниматься трудовой деятельностью. Они, наконец, начнут платить налоги. А сейчас эти деньги идут в личные карманы милиционеров.
— То есть если афганцы где-то как-то работают, то только благодаря вашим личным контактам? Как выпускника академии МВД?
— Да. У меня хорошие отношения с милицией. Многие мои одноклассники на важных постах. Сергей Степашин был моим преподавателем. Начальник ГУВД Москвы помогает. С МИДом хорошие отношения, с мэрией. Но государственной политики в отношении афганцев — нет!
— А как у вас с нашими ветеранами Афганистана?
— У нас хорошие отношения с Громовым. С остальными... Мне не хотелось бы обсуждать эту тему.
— Что у вас в общине с преступностью? С наркотиками?
— Уровень преступности у нас самый низкий среди всех диаспор. А наркотики... Есть только единичные случаи. Поймите, наркотиками занимаются не эмигранты, не элита, а те, кто связан с органами нынешней власти Афганистана.
— Ну, анаши можно купить?
— Не в "Севастополе".
— Если очень коротко описать то, что сейчас происходит в Афганистане,— что это?
— США, Саудовская Аравия и Пакистан — с одной стороны. Индия, Иран и Россия — с другой стороны. Интересы этих стран в Афганистане не совпадают. Потому и идет война. С обеих сторон воюют наемники. Народ — не воюет. Он от войны устал.
— Америка много говорит о своих миротворческих инициативах. И в Афганистане?
— Америку мало заботит сам Афганистан. Он ей нужен для того только, чтоб отрезать Среднюю Азию от России. И дать импульс некоторым республикам в составе России. Чтоб при их помощи отрезать Дальний Восток от России. Смотрите, вот исламские государства и республики: Таджикистан, Узбекистан, Казахстан, Татарстан, Башкортостан.
Из любопытства я таки смотрю на карту. Ого! Если дело дойдет до Казани, то на "Транссиб" еще можно будет выйти, если взять чуть севернее — там Вятка. Далеко же мы забрались... От Казани уж и до Москвы меньше суток поездом, а если Вятка, допустим, превратится в прифронтовой город, то разве что бронепоезда там только и будут курсировать. "Транссиб" перережется и закроется уже не шахтерами, а всерьез; таким образом Россия съежится до пределов Московского княжества. А то, что восточнее, сможет называться Восточной Россией — если будет охота. Вот вам и геополитические интересы. Как-то это подкралось незаметно... У дедов была великая империя, у нас — Советский Союз, а наши дети, возможно, научатся хвастать, что Россия больше Лихтенштейна, который, в свою очередь, размерами превышает почтовую марку.
Гулям продолжает:
— Так что Америка не хочет отдавать Афганистан. Это ворота к Индии и Китаю. Север Индии — тоже мусульмане. И это дорога к Ближнему Востоку и к Индийскому океану. Англия почему к нам пришла? Боялась, что Россия выйдет к Индийскому океану. Судьба многих стран зависит от того, какой строй будет в Афганистане.
— А Чечня — похожа на Афганистан?
— Очень. Когда там началось, я подумал: второй Афганистан!
— А какие отличия?
— Я не вижу. Сценарий тот же. Силовым путем нельзя такую проблему решить, особенно когда у самого неразбериха — кто враг, кто друг на международной арене.
— Почему после Афганистана Россия пошла в Чечню? Нельзя же сказать, что русские — глупые?
— Думаю, что люди, ответственные за стратегию, они были неграмотные. И не чувствовали себя хозяевами своей страны. Они не были уверены, что хоть пару лет просидят в своих креслах. Им было удобнее бомбить, чем проводить долговременную работу.
— А как русские фашисты?
— К нам все россияне, которые не у власти, относятся хорошо. Кавказцы, китайцы, вьетнамцы, другие иностранцы — мы замечаем, что русские к нам относятся лучше, чем к другим народам. Потому что судьба русского народа связана с Афганистаном. Сколько народа прошло через Афганистан! С женами и детьми — получится три миллиона человек. А если наших посчитать, которые тут учились? Ну и моральная ответственность, и вина.
— Вы надеетесь когда-нибудь вернуться в Афганистан?
— Сто процентов.
— Что вы думаете о России? Она вам видится благополучной страной?
— Она действительно благополучная. Но к расчленению готова. Первый этап уже осуществлен — распад СССР. Второй этап — распад России.
— Чей это план?
— Это план ваших хороших друзей!
— То есть вы так думаете, что русские генералы тоже будут торговать шнурками на чужбине? Как уже бывало?
Он молчит.
Мы прощаемся с Гуламом, и я ухожу из "Севастополя"; так гостиницу назвали когда-то в честь бывшего русского города, в память о славе русского оружия...