разбирает директор, руководитель практики "Стратегия" консалтинговой компании Branan Ольга Быкова
Когда задумывалась ЕЭС, одна из основных идей была не только в повышении надежности электроснабжения страны, но и в снижении средней стоимости электроэнергии для конечных потребителей за счет использования эффекта масштаба — генерации энергии на объектах большой установленной мощности. Чем больше станция, тем ниже себестоимость выработки.
Но для отдельных потребителей собственная станция относительно небольшой установленной мощности может оказаться гораздо выгоднее, чем покупка энергии у крупных станций, включенных в ЕЭС. Для этого есть несколько причин (пока не говорим о перекосах в ценовой структуре рынка). Это, во-первых, возможность полезного использования не только электро-, но и теплоэнергии (когенерация) или дополнительно еще и холода (тригенерация), что позволяет достигать КПД порядка 80% и более. Во-вторых, возможность индивидуального маневрирования загрузкой мощностей, что также повышает эффективность их использования. И, наконец, низкие затраты на передачу энергии за счет территориальной близости потребителя к объекту генерации.
Если к этому добавить возможность использования бесплатного топлива в виде побочных продуктов основного производства (например, попутный нефтяной газ для нефтяных компаний или доменный газ для металлургических комбинатов), то у ЕЭС просто не остается шансов. Решение в виде собственного энергоисточника будет всегда заведомо эффективнее — даже в идеальной ситуации, то есть при отсутствии существующих ценовых диспропорций. Именно поэтому представители наиболее энергоемких производств уже сейчас закрывают существенную долю энергопотребления за счет собственных мощностей.
Но сегодня мы наблюдаем ситуацию, когда и потребители из прочих отраслей массово задумываются о строительстве собственных энергоисточников (хотя для них, казалось бы, вопрос альтернативы ЕЭС вовсе не очевиден). И это свидетельствует о тотальной неэффективности существующей системы. Она выражается в непропорционально большой доле сетевой составляющей в конечной цене (более 60%), в наличии в системе значительной доли неэффективных мощностей, которые потребитель вынужден оплачивать по высокой цене, а также перекрестного субсидирования в пользу населения и, наконец, в непропорционально высокой стоимости подключения к сетям.
При этом если предположить, что структура конечной цены на электроэнергию в России соответствует аналогичной структуре в среднем по миру (то есть стоимость генерации и сбыта электроэнергии относится к стоимости ее передачи как примерно 2 к 1), то цена покупки энергии с рынка составила бы в среднем около 1,6 руб./кВт ч. В ряде случаев и это выше себестоимости выработки на отдельных станциях, которая может составлять менее 1,1 руб./кВт ч. Учитывая, что сроки строительства объектов распределенной генерации составляют два-три года, она является потенциально инвестиционно привлекательной (срок окупаемости может составлять около четырех лет). За 2006-2011 годы доля распределенной генерации в общей выработке в России выросла более чем на 30% и в 2012 году составила порядка 6%.
Развитие распределенной генерации — это общемировой тренд, но если в ближайшем будущем не будет оптимизирована существующая модель рынка, то указанные тенденции в нашей стране могут приобрести массовый характер.