Фильм Александра Рогожкина "Блокпост" будет участвовать в "Панораме" Берлинского кинофестиваля. Правда, не очень понятно, что почерпнет западный зритель из этой смешной ленты, заканчивающейся беспросветно плохо. Частности быта, узнаваемые нашим зрителем с полувзгляда, покажутся фестивальным завсегдатаям экзотическими приметами далекого дикого мира.
Дело происходит, как ясно из названия, в Чечне, вокруг шлагбаума, отгораживающего чеченцев от "наших". "Наши" представлены горсткой молодых ребят под управлением вечно небритого, иногда пьяного и очень доброго командира. Никаких военных действий они вроде бы и не ведут. Так, постреливают порой. Иногда попадают. Тесно общаются с местными: добывают у них травку, расплачиваются патронами с глухонемой проституткой. Играют в карты, обливаются водой, треплются, кадрят девушек из заехавшей миссии ОБСЕ. Погибают.
Все это выглядит ненаигранной бессмыслицей. Голос за кадром — довольно занудный, кстати,— освещает происходящее с точки зрения нашего солдата, из интеллигентных. Он совершенно не понимает, что он делает здесь, рядом с этим шлагбаумом.
Туман всеобщего непонимания, окутавший "Блокпост", идеально соответствует характеру современной войны, по масштабу равной разборке мафиозных кланов. Давным-давно запутались причины и предлоги военных действий, каждая перестрелка вызвана сиюминутным конфликтом, личная месть с успехом подменила пафосную идеологию. В общих целях этой непрекращающейся стрельбы на поражение не могут разобраться не только сторонние наблюдатели, но и сами стрелки. Рогожкин точно уловил эту атмосферу. Однако, честно воссозданная, она становится мучительно дискомфортной для зрителя.
Особенно для зрителя "постороннего". Недаром "Кавказский пленник", показанный на мировых фестивалях пару лет назад, пользовался таким успехом у публики. Он был высоко над схваткой — западному зрителю тоже было приятно воспарить на высоты гуманизма, посочувствовать и тем и другим, всех понять, все простить. В "Блокпосте" никто не вызывает сочувствия.
Старательная честность Рогожкина делает его режиссером для внутреннего употребления. Снимая свое кино, он не учитывает мнение мирового сообщества. В "Блокпосте" много хороших парней, которые очень плохо ведут себя по отношению к чеченцам. Но сами чеченцы не становятся от этого лучше: бородатые мужики, размахивающие автоматами и зелеными знаменами, вызывают иррациональный ужас. Рогожкин придумал даже такого политически некорректного персонажа, как роковая восточная женщина. Снайпер с четырнадцати лет, она стреляет по русским солдатам просто из любопытства и в финале убивает своего возлюбленного.
Рогожкин снял "Блокпост", как и лучшие свои фильмы, с точки зрения человека непонимающего. Это определило не только психологическую точность, но и формальные просчеты фильма. Здесь, как всегда у Рогожкина, тщательно выстроены гэги, дотошно показаны детали, на которые не обратил бы внимания режиссер-идеолог. Однако постановщик настолько далек от всяких обобщений, он так не хочет делать никаких оргвыводов, что даже не умеет закончить свою ленту. "Блокпост" обрывается на полуслове, на полувзгляде парня, подстреленного своей любимой — снайпером. Между его крупным планом (лицо в профиль со стекающей по щеке струйкой крови) и финальными титрами даже не успеваешь перевести дыхание.
ВИКТОРИЯ Ъ-НИКИФОРОВА