Пьер Жак стал СЕО марки De Bethune два года назад. До этого он занимался журналистикой и в 2000 году был вместе с Брисом Лешевалье одним из основателей часового журнала GMT. После этого Пьер Жак встал, как он сам говорит, "по другую сторону прилавка", командуя в главном женевском часовом магазине Ambassadeurs, и в течение двух лет был председателем жюри Grand Prix d`Horlogerie de Geneve. Пьер Жак давно знаком с основателями марки и теперь работает вместе с ними и на них: De Bethune управляет триумвират — владелец марки Давид Занетта, главный часовщик Дени Флажоле и генеральный директор Пьер Жак.
— Через год, после того как вы покинули Grand Prix d`Horlogerie de Geneve, одна из моделей De Bethune, а именно DB28, получила главный приз — "Золотую стрелку". Это что-нибудь изменило?
— Мне кажется, многие о нас узнали именно в этот момент, хотя нам раньше казалось, что нас и так все знают. Укрепилось уважение к марке — и, конечно, выросли заказы.
— Сколько вы сейчас выпускаете часов?
— В 2010-м мы сделали всего лишь 100, через год выпустили 240 часов, в 2012-м — 340 экземпляров и вот сейчас, в январе, у нас уже 300 с лишним заказано. Думаю, в этом году мы сможем сделать 400.
— А что будет, когда вы добьетесь тысячных тиражей?
— Искренне говоря, не знаю, нужно ли нам это. Когда Давид Занетта получал "Золотую стрелку", он ясно сказал, что важно не количество, а качество. "Small Is beautiful" — вот наш девиз. Мы не снобы и не самоуверенные люди, которые не хотят идти навстречу клиентам. Мне просто кажется, что с нашим перфекционизмом мы банально не вытянем эту тысячу. Даже если бы я как генеральный директор этого хотел. Я думаю 500 часов в год — наш предел. Нельзя все время расширяться. Надо остановиться. Иначе нам придется заниматься маркетингом, а не продуктом, искать инвесторов, снижать затраты — то есть делать все что угодно, но не выпускать часы. Сейчас у нас маленькое предприятие, почти семья, в которой никто мне не завидует и я не завидую никому. Увеличить производство? Это перейти в мир других ценностей, а мы привязаны к своим.
— Но я помню, как Давид Занетта жаловался на вас: что вы, дескать, послушались рынка и настояли на относительно более простой модели.
— Да, в первый год моей работы мы сделали модель DB10 c более простым спуском. Я хотел показать, что De Bethune не делает вещи совсем невозможные, и мы выпустили их по 20 штук в сером золоте и в розовом золоте. Да и теперь у нас есть нечто похожее — модель De Bethune DB27 Titan Hawk с новым автоматическим мануфактурным калибром, цена которой начинается c 37 тыс. франков. Но мы сделаем только 50 штук в этом году.
— Лимитированная модель?
— Просто больше не сможем. Это ведь не стратегия. В этом году мы выпустим DB25 в корпусе 40 мм. Нам говорят: "Вы ведь делаете это для Китая, где любят маленькие часы?" Да вовсе нет. Мы марка коллекционеров, а среди коллекционеров есть люди, для которых диаметр корпуса 44 мм — слишком большой размер. Для них мы и делам размер поменьше. Их смогут носить женщины — на одной из моделей с темно-голубым вечерним небом на циферблате звезды изображены маленькими бриллиантами.
— Каких клиентов у вас больше — мужчин или женщин?
— Мужчин, конечно.
De Bethune, DB 16 Tourbillon Regulator, 2013: корпус из розового золота диаметром 43 мм, механический калибр DB2509 с ручным подзаводом, частота — 36 000 полуколебаний в час, запас хода — четыре дня. Функции: часы, минуты, секунды, дата, вечный календарь, сферический индикатор фаз Луны, индикатор високосного года, турбийон с 30-секундным счетчиком, индикатор возраста Луны
— Не время ли запустить женскую модель? Женщины ведь любят мужские часы.
— Это правда. Но они более чувствительны к установившимся маркам. Они скорее купят мужской Rolex. Женщина предпочтет показать свою независимость самим выбором стандартных мужских часов, а не обращением к особенной, редкой, нишевой марке — такой как наша.
— Сколько человек работает сейчас на мануфактуре?
— Сейчас 60. Когда я пришел, было 40. Они делают в год 340 часов, то есть целые часы в день. Куда же больше?
— Вас послушать, так De Bethune не мечтает о лаврах и объемах Rolex.
— Во всяком случае, это точно не входит в мою задачу. Если завтра Занетта мне скажет: "Давай-ка сделаем 10 тыс. часов", я начну об этом думать, но Занетта не таков, да и я не тот человек, который на такое способен. Давид знает, чего он хочет. Он делает вещи для своего удовольствия, сам решает, что ему нравится, а что нет. Он ведь не помешан на часах, он любит их, но еще больше он любит жизнь, Италию, природу, автомобили.
— Но у вас может быть свое видение, не такое благостное.
— Да, для этого я и здесь. Но я считаю, что как раз в этой позиции Давида — ключ к успеху De Bethune. И Дени точно такой же. Они хотя делать именно то, что они хотят. Они в этом совершенно искренни. Я приведу пример — машина, которая стояла перед нашим отелем, серебряный гоночный Mercedes, на таком в Ле-Мане выступал Стирлинг Мосс. Этих болидов уже не осталось, купить их невозможно, так Занетта нанял двух механиков, которые целый год делали Mercedes Мосса по сохранившимся чертежам. Сделали точно такое же шасси, выколотили корпус из алюминия. Воспроизводили любую мелочь. Зеркало заднего вида выточили на нашей машине, которая делает часовые детали, потому что найти его было невозможно. Давид хотел показать, что, если вокруг тебя увлеченные люди, можно сделать все что угодно. Я предлагал ему поставить на машину номер, как на гоночной, и поместить рядом логотип De Bethune. Давид сказал: "Ни за что. Я это сделал не для фотографий в журналах, а для удовольствия".