Всемирно известный экономист лауреат Нобелевской премии Василий Леонтьев внес значительный вклад в развитие экономики США (см. стр. 6). Известно, что его идеи использовала администрация президента Рузвельта, которой удалось преодолеть Великую депрессию. А наше государство всегда руководствовалось другими идеями и разработками совсем других специалистов. И результаты у нас другие. И сегодня мы решили узнать, что думают наши читатели о состоянии современной экономической мысли в России.
В России остались еще экономисты?
Юрий Маслюков, первый заместитель председателя правительства России:
— Конечно. И это не Егор Гайдар и не Борис Федоров, которые уже себя показали. И мне кажется, все уже поняли, что на самом деле они из себя представляют. А из молодых и известных сегодня я могу назвать только Сергея Глазьева — по-настоящему грамотный и очень перспективный экономист.
Татьяна Корягина, академик Российской академии естественных наук:
— Думаю, да. Из экономистов, которые считаются представителями правого края, а на самом деле правого центра, я бы выделила академиков Богомолова и Петракова. Из экономистов левого края я отметила бы академиков Макарова, Львова, нового директора Института международных экономических и политических исследований Некипелова. Но получается так, что при наличии светлых голов все равно страна погибает, потому что экономика как наука загнана в угол. Если говорить о "молодых реформаторах", то только у Гайдара был научный подход, хоть я и не приемлю его теории. А Явлинский — экономист от политики, у американцев даже термин такой специальный есть. И в его случае все финансы идут на политику, а не науку.
Павел Бунич, председатель комитета Госдумы по собственности, приватизации и хозяйственной деятельности, член-корреспондент РАН:
— В России сейчас основной дефицит не в экономико-математических методах по Леонтьеву, а в создании реальной модели экономического развития. Мало кто из наших экономистов вообще был способен на это. Прежде всего это люди из "косыгинского кружка" — Шаталин, Петраков, Яременко. А из нового поколения экономистов, к сожалению, жизнь сделала абсолютных прагматиков. Макроэкономикой никто из них не хочет заниматься. Они умеют хорошо продавать, но для страны сегодня гораздо актуальнее уметь определять экономическую политику хотя бы лет на десять. Нам нужно понять, что отрицать напрочь планирование в экономике — глупо. Элемент планирования присутствует везде, от маленькой лавочки до завода-гиганта. Главное — уметь правильно воспользоваться плановыми рычагами. Основная беда России в том, что она перешла сразу от жесткого госрегулирования к стихийной экономике.
Василий Бочкарев, губернатор Пензенской области:
— С какой стати? К сожалению, молодые, талантливые и умные экономисты на Россию уже давно не работают — слишком мало им платят. Так что, наверное, настоящих экономистов у нас уже и не осталось.
Александр Лившиц, профессор, президент фонда "Экономическая политика":
— Сейчас настоящих экономистов в России осталось очень мало, и все они стали крайне политизированными. Они либо во власти, либо в оппозиции к ней. Я говорю о таких неоднозначных людях, как Абалкин, Петраков, Львов, Аганбегян, Ясин, Гайдар, Федоров, Илларионов... Несмотря на то что многие из них спорят друг с другом, я рад, что смена рабочего места и другие жизненные перипетии не повредили их чисто дружеским отношениям. А Леонтьев — это учитель моих учителей. Его идеи были достаточно сильно востребованы во времена СССР, где, как известно, планирование экономики играло решающую роль.
Александр Шохин, депутат Госдумы, доктор экономических наук:
— Наверное, нет. Есть просто грамотные экономисты, многие из них адепты одной теории. А Василий Леонтьев был даже не просто русским экономистом, а в какой-то мере даже советским, так как его разработка модели "затраты--выпуск" близка к советской плановой экономике. В этом же ряду я поставил бы только своего учителя Юрия Яременко. Сейчас школа российской экономики действительно запущена в практическом экономическом смысле. Раньше все было очень идеологизировано, сейчас политизировано. И мне остается уповать на то, что в скором будущем все-таки появятся новые русские претенденты на Нобелевскую премию.
Андреа Бриньон, профессор Сорбонны:
— Эквивалентных Леонтьеву я в сегодняшней России не вижу. А может, мы их пока не знаем. А из тех, кто заслуживает всяческого уважения, я бы назвал Канторовича. Это человек, который развивал микроэкономику как науку. А среди тех, кто сейчас у вас очень популярен, такого уровня экономистов нет. Но я не пессимист. Ваш кризис — это не только кошмар. Все ваши беды никак не затронули теоретическую базу экономической науки. Я монетарист и верю в прикладную экономическую науку для России. Россия нужна нам. У русского народа есть возможности и средства для роста даже вне России.
Александр Некипелов, директор Института международных экономических и политических исследований:
— Сопоставимых по уровню с Леонтьевым, увы, нет. Это если говорить о персоналиях. Но очень хорошая экономическая школа есть в институте прогнозирования, в отделении экономики РАН. То есть потенциал сохранился. А главная наша проблема в том, что все наши экономисты разделились по политическим симпатиям и не только не разговаривают друг с другом, но и не слышат друг друга.
Линдон Ларуш, экономист (США):
— Дело не в персоналиях. Для России сейчас самое главное — восстановить экономику от последствий монетаристских экспериментов. И тут, я думаю, российские экономисты, представляющие так называемую "русскую классическую школу экономики", являются одними из самых компетентных в мире. Леонтьев обладал инстинктом понимания важности для экономики реального сектора, и в этом ваших экономистов можно считать его преемниками.
Павел Медведев, председатель подкомитета по банковскому законодательству в Госдуме:
— Этот вопрос сегодня не имеет ответа, позвоните мне лет через 100, когда все работающие сейчас экономисты уже уйдут, тогда я назову их фамилии. А сейчас мне очень не хочется кого-нибудь забыть или обидеть.