Мальчику 12 лет. У него детский церебральный паралич, распространяющийся на обе стороны тела. У него деформированные руки, ноги и позвоночник. Но он стоит на этих ногах, он на них почти самостоятельно ходит. А мог бы ходить свободно. Он действует одной рукой, а мог бы действовать двумя. Мешают спазмированные мышцы, для расслабления которых в позвоночник нужно вставить баклофеновую помпу — ну, шприц такой или маленький насос, время от времени впрыскивающий лекарство. ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН рассказывает про Мишу журналисту и продюсеру МИХАИЛУ КОЗЫРЕВУ.
— Ты знаешь, что такое баклофеновая помпа?
— Что такое помпа, знаю. Как-никак на скорой работал. Но я не знаю, что такое баклофен. В современной медицине очень много новых технологий, которые появляются каждый день и делают возможным то, что представить себе было нельзя, когда я работал на скорой. Этих прибамбасов все больше и больше. Мне кажется, современному человеку, ориентированному на новые технологии, гаджеты и прибамбасы, такие вещи должны быть интересны. Чем занятнее будут новые медицинские гаджеты, чем больше они будут напоминать айфоны (шутка!), тем больше людей в них влюбится. Есть уже даже в кинематографе эпизоды, завязанные на новые медицинские технологии. В сериале "Хоумленд" есть эпизод, где вице-президент США хранит у себя в шкафу регулятор сердечного ритма, а главный герой пробирается к нему в офис, подбирает код, сбивает ритм и убивает вице-президента Соединенных Штатов. Эти технологии будоражат фантазию. И это хорошо. Нельзя только забывать, зачем они — помогать людям, детям. У меня есть приятель в Америке, который в юности получил травму ныряльщика и с тех пор парализован. У него движется только мизинец на руке. Но при помощи специального тачскрина (сенсорный экран) этот совершенно обездвиженный человек окончил университет, стал доктором математики. Так вот, важно не то, что "ух ты, смотри, какой крутой тачскрин", а то важно, что при помощи этого тачскрина человек живет полной жизнью.
— Иногда мне кажется, что мы тут не благотворительностью занимаемся, а именно что внедрением новых технологий. До баклофеновых помп мы собирали деньги на инсулиновые помпы для диабетиков. Долго собирали, пока однажды вице-премьер Голодец не сказала, что собирать деньги на инсулиновые помпы больше не надо, потому что их оплачивает государство. Мы все равно еще некоторое время пособираем, потому что легче собрать деньги для бедного ребенка-диабетика, чем допроситься у государства того, что оно пообещало. У многих не получается допроситься. Скажи мне: нам что, к каждому медицинскому гаджету приучать государство? Мы что, каждое медицинское новшество должны внедрять, покупая его поначалу на пожертвования?
— Я думаю, что функция благотворительности — помогать тем, кому можно помочь. И уж не мне тебе рассказывать, каким способом можно помочь. Через государство — значит, через государство. Через общество — значит, через общество. Все средства хороши. Наши с тобой общие знакомые недавно сказали во всеуслышание, что если для помощи ребенку надо встать на колени, то они встанут на колени. Точно так же, если надо приобрести гаджет — значит, надо приобрести гаджет. Если надо внедрить технологии, значит, благотворители должны заниматься внедрением. Все средства хороши, повторяю. Если надо улучшить схемы финансирования, то и тут благотворители могут помочь, внедрив что-то более эффективное. И главное, чем могут благотворители помочь, это внедрить доверие. Потому что вот я с тобой разговариваю и доверяю тебе, давно тебя знаю, вижу, что ты делаешь. Доверие нужно, чтобы жить полной жизнью не только больным, но и здоровым.
— Кстати, про полную жизнь: мы же собираем деньги для 12-летнего мальчишки. Вот ты устроил кучу концертов и фестивалей. Задумывался ли ты когда-нибудь устроить фестиваль так, чтобы на него мог прийти мальчишка с детским церебральным параличом?
— Я фестивалями и концертами занимаюсь довольно давно. Когда мы делали первые фестивали в середине 90-х — "Максидром" в Олимпийском, концерты в ДК Горбунова, никому из нас и в голову не приходило обеспечивать доступность концерта для людей с ограниченными возможностями. Мы только учились думать о том, что в обществе есть самые разные любители музыки. Но времена, слава богу, меняются, и уже в пору фестивалей "Нашествие" мы нарочно придумывали, как смогут попасть на концерт люди с ограниченными возможностями. Не сами додумались, просто к нам на сайт стали приходить вопросы типа: "Я передвигаюсь в инвалидной коляске, как мне попасть?"
Этой проблемой специально занимался на "Нашествии" мой приятель Андрей Матвеев, который вырос в одного из лучших концертных организаторов. Сказать, что все организаторы концертов об этом задумываются, я не могу. Сказать, что наши концертные площадки хорошо оборудованы, я тоже не могу. Бывал много раз в Лондоне на концертах. Нам еще далеко до идеала. Но сомнений в том, что мы становимся лучше, у меня нет.