Фестиваль кино
Открытие Берлинале, где главной звездой была 76-летняя Джейн Фонда, попытались украсить демонстрацией своей молодой плоти феминистки из группы FEMEN. Про бунт плоти рассказывали и первые фильмы конкурсной программы. Из Берлина — АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Больше всего здесь ждали третьей части трилогии "Рай" Ульриха Зайдля. Недавно мы видели вторую под названием "Рай: Вера", ее героиня Анна-Мария истязала себя и окружающих любовью к Христу — в то время как ее прикованный к инвалидному креслу муж-мусульманин погибал в той же самой квартире от страданий и одиночества. В первом кадре фильма "Рай: Надежда" мы видим, как та же Анна-Мария в автофургоне с надписью "RadioMaria" привозит свою племянницу, толстушку Мелани, в лагерь для похудания. Там и разворачивается действие картины, снятой с уникальным умением австрийского документалиста насыщать свои игровые ленты подлинными реалиями и стопроцентно правдивыми непрофессиональными артистами.
В данном случае этот метод проходил дополнительную проверку весьма деликатной ситуацией: героини фильма — несовершеннолетние девочки, мысли которых заняты двумя вещами — сексом и тем, как бы сбросить вес, не отказываясь от сладостей. Когда их фюрер-физрук удаляется, они тут же устраивают вечеринки с игрой в "бутылочку", крадут на кухне запасы запретной еды, а Мелани еще и ухитряется влюбиться в тамошнего врача и откровенно ему себя предлагает. Похоже, опасность быть обвиненным в педофилии и порнографии заставила режиссера на сей раз поскромничать и самому цензурировать показ запретных подростковых зон. В другом фильме это было бы оправдано, но бесстрашный документализм Зайдля именно по этой причине дает сбой. Картина не оправдывает заданного самим автором уровня современной трагикомедии, рассказанной в других частях трилогии классически ясным, рациональным языком. Даже рискованный эпизод эротической игры с распятием в "Вере" ложился в эту конструкцию прочно, как кирпич в стену. В "Надежде" Зайдль поосторжничал, и результат получился не столь ярким. Ближе к финалу Мелани звонит своей матери, героине первой части трилогии "Рай: Любовь", и выражает надежду, что та хорошо проводит время в Кении. Зал смеется: он помнит, что мамаша устраивает оргии с чернокожими юношами и что там Зайдль откровенен как художник до конца.
Польская конкурсная картина "Во имя..." поставлена Малгошкой Шумовской и тоже говорит о коварстве плоти, жертвой которого становится не кто-нибудь, а католический священник в провинциальном приходе. Он собирает вокруг себя группу трудных подростков и вроде как их воспитывает, наставляет, причащает божьей плотью. Но сам между делом любуется молодыми телами, мастурбирует в ванной и от постоянно переносимых стрессов прикладывается к бутылке. К тому же героя посещает настоящее чувство — к одному из окрестных юношей. В конце концов правда выходит наружу, ксендза переводят в другой приход, но его любимый приезжает к нему, и в финале мы видим его тоже в сутане. Крестный ход объединяет всех героев картины — гетеросексуалов, их жен, геев и тех, кто еще колеблется в выборе своей ориентации. Наверняка этот фильм, не блистающий большими художественными достоинствами, но не лишенный остроты в постановке проблемы (в Польше гомофобия почти так же сильна, как в России) станет одним из главных кандидатов на TeddyAward — приз для лучших кинопроизведений об однополой любви.