Презентация книги "Неизвестный Барышников" состоится в Доме актера только завтра. Корреспондент "Коммерсанта" еще вчера ознакомился с изданием и может засвидетельствовать: ничего подобного в России еще не появлялось.
Это гигантская и подробнейшая (более трехсот снимков) документальная летопись театральной жизни Михаила Барышникова, охватившая период с 1974-го по 1998 год. В конце ее опубликован полный список работ танцовщика — более ста ролей, из них около трети поставлены специально для него. И особое впечатление производит отсутствие праздных славословий: книга почти не содержит текста — кроме интимно-лирического вступления старейшины отечественного балетоведения Веры Красовской.
Как и в балете, здесь говорит о себе само движение, моментально схваченный образ, экспрессивная картинка: за исключением девяти "постановочных" снимков работы знаменитой Анни Лейбовиц, все остальные сделаны во время спектаклей лучшими фотохудожниками мира.
Михаил Барышников остался в памяти российских любителей балета улыбчивым мальчишкой-виртуозом, баловнем и последней надеждой Кировского театра, в ту пору переживавшего не лучшие времена. Он танцевал жадно — все, что позволял ему маленький рост и консервативное руководство. На Барышникова ставили — не много, но качественно, его снимали в телефильмах, поощряли и награждали. Государство искренне считало, что делало для него все возможное — другим талантам жилось и похуже.
Михаил Барышников думал иначе: нищенский паек репертуара (за семь лет работы в Кировском — пяток ведущих партий и столько же второстепенных) грозил уморить его голодом. В 1974 году, во время гастролей родного театра в Канаде, он сбежал. Его отчаянный спринт от служебного подъезда театра до ожидавшей его машины стал такой же балетной легендой, как знаменитый "прыжок Нуреева" в парижском аэропорту.
В отличие от других сбежавших соотечественников, сделавших карьеру на Западе в балетах классического наследия, Барышников очертя голову ринулся в эксперименты. Уже со второго сезона специально на него начали ставить. Неутомимый и неугомонный, он танцевал по десять премьер в год. Работал со всеми — от столпов балетного мира до самых радикальных ниспровергателей устоев. В 1990 году основал собственную кампанию — "White oak", самозабвенно отдавшись современному танцу.
Барышников не последовал примеру своих коллег, победителями навещавших родину в пост-горбачевскую эпоху, В России он более не появлялся. И вряд ли появится. По ТВ не показывают его западных работ — разве что развеселый "Дон Кихот", да бродвейское шоу с Лайзой Минелли, да голливудскую клюкву под названием "Белые ночи". Поэтому книга "Неизвестный Барышников" названа как нельзя более точно.
ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА