Многие еще помнят статьи и телепередачи 70-х и 80-х о Борисе Никитине, его методиках раннего развития. Но в официальных педагогических инстанциях, куда мы обращались, в лучшем случае припоминали его имя и даже о самой его смерти узнавали от нас. Жизнь талантливого педагога интересовала их не более, чем его смерть. Он умер в Москве на 84-м году жизни.
— Помните ли вы, что из себя представляла атмосфера в образовании в 70-е? Именно тогда мы впервые услышали о Никитине,— рассказал нам профессор, зав. лабораторией Института педагогических инноваций Российской академии образования Анатолий Цирюльников.— Конечно, официальные инстанции не желали ничего знать про какие-то пришедшие снизу, да еще от непрофессионала, идеи и методики. Напористость Никитина усугубляла дело. Что он отстаивал? Идеи раннего всестороннего развития — физического (начиная со знаменитого закаливания, беганья босиком по снегу) и интеллектуального (развивающие логические и ассоциативные игры для маленьких детей, во множестве описанные Никитиным в его книгах). Потом появились и другие талантливые педагоги, проталкивавшие эти методики,— но он был первым. В 70-е годы в газеты стали публиковать статьи о Никитине, он становился популярен. Никакой поддержки не было. "Лучший способ угробить педагога — написать о нем",— говорили тогда. Но в подмосковный дом Никитина, где он вместе с женой по собственным методикам воспитывал своих детей, потянулись учителя и просто родители. В 80-е годы Никитин был среди педагогов-новаторов, группировавшихся вокруг знаменитой тогда "Учительской газеты", участвовал в подготовке манифеста "Педагогика сотрудничества". Наконец он получил возможность открыто и широко изложить свои взгляды. Его книги — "Мы и наши дети", "Первый день, первый год" — были изданы не только в России, но и США, Германии, Японии. В 90-е Никитин по-прежнему выступал с лекциями, бывал в институтах. Что касается официальной педагогики, то в конце своего творчества он был так же далек от нее, как и в начале.