Выставка / Современное искусство
В киевской муниципальной галерее "Лавра" открылась выставка Эдуарда Колодия. В двух представленных циклах новых работ — "Бродячие сюжеты" и "Пушту-русский словарь. Том второй" — ЕКАТЕРИНА СТУКАЛОВА отчетливо расслышала мотивы, многократно использованные одесским живописцем.
Киевский галерист Олег Байшев уже не первый раз пытается отряхнуть от пыли времен и извлечь из небытия на суд публики подзабытых мастеров 1990-х годов. Недавно подобный успешный "камбек" он помог проделать одесскому художнику Анатолию Ганкевичу, прославившемуся когда-то своими монументальными мозаиками. Теперь пришла очередь еще одного активного участника одесской художественной сцены конца 1990-х--начала 2000-х, исчезнувшего в последние годы с поля художественной жизни,— Эдуарда Колодия.
Колодий запомнился зрителям и критикам тем, что во времена, когда живопись потихоньку начала сдавать свои главенствующие позиции в украинском искусстве, и основная масса художников стала двигаться, по модному тогда выражению, "в сторону объекта", увлекшись инсталляциями и новыми медиа, он остался верен традиционным техникам. Более того, основным мотивом и главным источником вдохновения его творчества стала наиболее консервативная и одиозная часть советского художественного образования — академическая постановка.
И вот после примерно полутора десятков лет отсутствия на художественной сцене Украины Колодий вернулся: сперва его живопись мелькнула в специальном проекте на прошлогодней ART-KYIV Contemporary "Исключительно живопись. Новейший украинский фигуратив" в "Мыстецьком арсенале". А теперь прямо напротив "Арсенала" — в муниципальной галерее "Лавра" — открылась его большая персональная выставка, состоящая из новых работ. Впрочем, от старых их не отличить: та же обнаженная натура, та же "анатомия для художников", то же построение композиций в рамках академического канона, доведенного до абсурда и самоотрицания. Намеренно поверхностно и фальшиво используя приемы мифологической и исторической живописи, злоупотребляя драпировками, гипсовыми бюстами, "кулисами" из деревьев и руин и задниками из драматических нагромождений облаков, Колодий добивается эффекта, когда всей этой красоты реально становится слишком много.
В отличие от живописной серии "Бродячие сюжеты" с ее тяжеловесным академизмом, графический цикл "Пушту-русский словарь. Том второй", напротив, играет яркими красками, лубочной эстетикой и некоторой политической составляющей. В композиции, которые представляют сцены из жизни талибов и снабжены субтитрами на двух языках — пушту и русском, вклеены лица президентов (Виктор Янукович на одной из картин мирно играет с афганскими боевиками в нарды), российских олигархов и почему-то Шрека. Впрочем, никакой злободневности и актуальности ни в первой, ни во второй серии нет: несмотря на то что даты под работами стоят совсем свежие, от самих этих картин все-таки веет духом архива.