Переживающие не лучшие времена главные оперные театры Москвы уже не могут составить конкуренцию молодым и мобильным труппам. Последние вовсю используют сложившуюся ситуацию: премьеры выпускаются одна за другой, причем каждая норовит выйти за рамки стандартного для российских театров репертуара. В последние дни января состоялись премьеры "Мазепы" Чайковского в "Геликон-опере" и "Демона" Рубинштейна в "Новой опере".
Появление "Мазепы" геликоновцы связывают с пушкинским годом, хотя пафоса пушкинской "Полтавы" больше всего не хватает спектаклю режиссера Дмитрия Бертмана. Действие спектакля перенесено в 30-е годы нашего века: казаки в парусиновых шароварах, пионеры-тимуровцы в красных галстуках и похожий на Сталина Мазепа. Все это может эпатировать кого угодно, только не привычных к подобным трюкам зрителей "Геликона".
Как любой режиссер школы Бориса Покровского, Бертман старается найти адекватное театральное воплощение каждому слову текста, обрушивая на зрителя такое количество режиссерских находок, что слушать музыку просто некогда. (С оркестром начинал работать Кирилл Тихонов, скончавшийся в конце прошлого года, и сейчас за дирижерским пультом стоит молодой и неровный Валерий Крицков.)
В советской "Мазепе" вдруг появляется хор романтических невест, которые намекают на связь сцены сумасшествия Марии с подобными сценами из опер Беллини и Доницетти. При этом Мария лишена какой бы то ни было романтичности, она и Любка Шевцова, и набоковская нимфетка одновременно. Студентка Московской консерватории Екатерина Василенко научилась соблазнительно раздеваться, рубить топором полосатый арбуз вместо головы своего отца, но с пением у нее, как и у других солистов, большие проблемы.
В театре Евгения Колобова "Новая опера" главной всегда была музыка. Правда, дирижеру "Демона" Евгению Самойлову не удалось добиться от оркестра чистоты и ясности, которые свойственны работам самого Колобова. Да и певцы (включая сопрано Ольгу Сергееву — открытие "Новой оперы") поют неровно. Но музыкальная сторона в целом вызывает положительные эмоции, тем более что в скучную партитуру Рубинштейна вообще редко кому удается вдохнуть жизнь.
Прежние постановки "Новой оперы" часто упрекали в сходстве с костюмированными концертами. На этот раз режиссер и актер Михаил Ефремов и художник Виктор Герасименко сделали спектакль, отличный от всего, что можно увидеть на столичных оперных сценах. Их работа — в хорошем смысле консервативная — следует образцу, давно опробованному рядовыми европейскими театрами. Там уже объелись экстравагантными выходками (в духе Бертмана) и делают спектакли, лишенные режиссерской агрессии.
Самое эффектное в "Демоне" — сценография: художник ритмично заполняет сцену металлическими конструкциями-аллегориями, на фоне которых костюмы пастельных тонов воспринимаются изящной данью традиции. За проволочными пирамидами, шарами, сферами режиссера Ефремова практически не видно. И это прекрасно. Пассивное мизансценирование, грамотные (как по учебнику) разводки солистов освобождают пространство для музыки. Только Демон, летающий на стреле крана, в состоянии ужаснуть ревнителей оперной традиции. Однако в театральности такому приему не откажешь.
Дебютировав в оперном театре, Ефремов — скорее всего, несознательно — создал положительный прецедент. Лучшие европейские спектакли уже давно основываются на подчиненных музыке концепциях, которые оказываются важнее мелких режиссерских "примочек".
ВАДИМ Ъ-ЖУРАВЛЕВ