Недавно жители американского города Хэнфорда пережили шок. На городской мусорной свалке невдалеке от бывшего плутониевого завода обнаружили радиоактивных муравьев. Это спровоцировало приступ радиофобии у местных жителей и большой скандал. Действительно — насколько опасны радиоактивные насекомые и животные? Что будет, если, например, ненароком съесть кого-нибудь радиоактивного? Об этом корреспондент Ъ ЮРИЙ Ъ-САВЕЛЬЕВ расспросил президента Радиобиологического общества России ВЛАДИМИРА ШЕВЧЕНКО.
ШЕВЧЕНКО Владимир Андреевич, профессор, заведующий лабораторией экологической генетики Института общей генетики им. Вавилова РАН, участник научно-исследовательских работ по изучению последствий аварий на Урале (взрыв на химкомбинате "Маяк" в 1957 году), в Чернобыле и на атомной станции "Тримайл айлэнд" (Пенсильвания, США, 1979 г.).
На мусорной свалке неподалеку от ядерного комплекса Хэнфорд, где производился плутоний, были найдены радиоактивные мухи, муравьи и комары. Рабочие специальной экологической службы, обнаружившие радиоактивных насекомых, отправили 210 тонн мусора на территорию комплекса для его спецпереработки. Местное население вспомнило о фильмах ужасов времен холодной войны. Представители комплекса Хэнфорд, специалисты и местные власти, привлеченные к ответу, были вынуждены на полном серьезе разъяснять напуганным жителям, что муравьи не достигнут гигантских размеров и не сожрут людей, как в фильмах ужасов про насекомых-мутантов.
Монстров мы не боимся, но это не значит, что проблемы радиационного поражения животного мира не существует. Особенно в России, где зоны загрязнения занимают немалые площади. Это не только пострадавшие от Чернобыля Брянская, Калужская и другие области, но и районы ядерных аварий на Урале и в Сибири. А точки ядерных взрывов в мирных целях (их более сотни по всей стране), а свалки радиоактивных отходов (их осталась масса еще с 50-60-х годов, в том числе и под Москвой)? В целом, вероятность съесть радиоактивное мясо домашнего или дикого (если вы выехали на охоту) животного находится в пределах реального. Другое дело — оценка действительной величины этой опасности.
— Владимир Андреевич, проводились ли у нас специальные исследования животных как возможных источников радиационного поражения?
— Для нас эта тема возникла впервые на Урале. Наша лаборатория отправилась туда в 1962 году, спустя пять лет после взрыва емкости с радиоактивными отходами на химкомбинате Маяк. Мы проводили комплексное исследование последствий радиоактивного следа длинной в 150 км., его воздействия на окружающую среду — на людей, животных, насекомых, растения, водоемы, почву. Совместно с Новосибирским институтом цитологии и генетики мы изучали воздействие радиации на человека и животных в районе Семипалатинского ядерного полигона.
Ясно, что, когда возникает радиоактивная среда, все живое получает ту или иную дозу облучения. Причем в живых организмах — людях, насекомых, животных — радионуклидов накапливается в десятки раз больше, чем в окружающей среде — в воде, почве. Люди, как правило, покидают особенно сильно зараженные территории, и нуклиды из них постепенно выводятся. Животные же продолжают жить там, где жили, и накапливать радиоактивные вещества.
— Были ли у жителей Хэнфорда реальные основания опасаться злополучных радиоактивных муравьев?
— Нет. Вообще вся эта история показывает, насколько несведущи простые американцы в вопросах, связанных с радиацией. США тратят огромные деньги на изучение последствий аварий на Урале, в Чернобыле, а информацию о своих авариях и загрязненных территориях, которых у них более 5 тысяч, стараются держать в строгом секрете. Что же касается тех муравьев, то мигрируют они максимум на полмили. На более длительное расстояние могут переносить радионуклиды мушки-дрозофилы. Они особенно охотно посещают как раз помойки. Но, конечно, количество радионуклидов в этих мухах и в муравьях ничтожно мало.
— А более крупное животное — скажем, набравшаяся радиации собака — может представлять опасность?
— Строго говоря, она, конечно, излучает, но это все равно не сравнимо с вредом, который получается при употреблении мяса или молока в пищу. Допустим, если вы получаете около 5 рентген, поскольку живете на зараженной территории, едите мясо, купаетесь в водоемах, то от бегающей рядом собаки вам прибавится еще одна сотая или одна десятая рентгена.
— Тогда давайте поговорим поподробнее о радиоактивной еде.
— Когда мы работали на Урале, там была заповедная зона с несколькими загрязненными озерами, на которых гнездилась целая колония из нескольких тысяч диких гусей. Мы заинтересовались, конечно, куда они улетают зимой? Стали кольцевать их и получать кольца из Турции, Египта, Болгарии. Это была проблема, которая активно обсуждалась в Минатоме и на различных ученых сессиях. В конце концов, пришли к выводу, что если какой-нибудь турок или египтянин съест одного такого гуся, ничего с ним страшного не случится.
— А если египтянин будет есть их постоянно?
— Если постоянно, то это уже серьезно. Правда, египтянину это не грозит. Грозит людям, живущим в зараженных местностях на Урале, в районе Чернобыля. Грибы, ягоды, молоко коровы, домашняя птица, рыба из озера — это то, что составляет их повседневный рацион.
— И все-таки можно схватить большую дозу за один раз? Поужинав каким-нибудь особо радиоактивным, например, зайцем? Ведь известно, что в Чернобыле все боятся так называемых "горячих частиц" — отдельных особо радиоактивных пылинок. Наверное, они могут переноситься и животными.
— Что касается "горячих частиц", то серьезную опасность представляет их попадание в легкие. А если человек съел животное с горячей частицей, она выйдет из организма. Если животные хватают большую дозу, то погибают. Мне такие случаи, о которых вы говорите, не известны.
— Вам самим во время полевых исследований в зараженных районах наверняка приходилось иметь дело с подозрительными продуктами питания.
— Когда мы работали на изучении последствий восточно-уральского радиоактивного следа, то часто ели рыбу из местных слаборадиоактивных озер. А зоологи охотились на косуль, лосей. Но мы знали две вещи: во-первых, поведение стронция-90 в организме аналогично поведению кальция, то есть он накапливается там, где есть кальций — в костях, зубах. Значит, если мясо рыбы или косули отделить от костей, его, в принципе, можно есть. Хотя абсолютно чистым его все равно назвать нельзя. Во-вторых, мы обрабатывали мясо уксусом, который выводит и растворяет стронций. Браконьеры же и милиционеры-охранники всего этого не знали и многие из них серьезно пострадали. Мы слышали, что кто-то из них позднее умер.
А вот чернобыльский цезий по химическим свойствам аналогичен калию и проникает в мясо. После аварии большинство коров в зоне аварии забили и поместили их туши в рефрижераторы в надежде на то, что со временем их можно будет есть. Но у цезия только период полураспада составляет 30 лет. Это значит, что через 30 лет его станет лишь в два раза меньше. На полное же исчезновение уйдет до 300 лет.