"Ты оживил Линкольна, и вот этому приходит конец"

Дэниел Дей-Льюис, сыгравший заглавную роль в фильме Стивена Спилберга "Линкольн" (2012), один из главных претендентов на "Оскара". О том, кем стал для него его герой и почему общественная деятельность — это не для него, актер рассказал "Огоньку"

Все основные призы сезона наград Дэниел Дей-Льюис уже получил за роль 16-го президента США Линкольна, включая "Золотой глобус". Теперь впереди "Оскар", и если он будет присужден Дей-Льюису, это будет уже третья статуэтка в коллекции актера ("Моя левая нога" (1989) и "Нефть" (2007)).

Картина "Линкольн" получила 12 номинаций на "Оскара". В былые времена это обеспечило бы ей победу на "Оскаре" как лучшему фильму года, но неожиданно для многих "Операция "Арго"" начинает поджимать фильм мэтра Спилберга.

Что не умаляет воспитательного значения картины, получит она "Оскара" или нет. В оценке произведения искусства словосочетание "воспитательное значение" может восприниматься почти негативно — мол, все правильно, все работает на мысль, но не захватывает эмоционально.

К фильму "Линкольн" нужно подходить в этом смысле с осторожностью. Да, кому-то сюжет, основанный на эпизоде из реальной истории Соединенных Штатов, может показаться дидактичным, суховатым, подчиненным законам жанра политической драмы. И в чем-то такая оценка будет заслуженной, потому что мы привыкли получать от фильмов Спилберга, великого манипулятора кинематографа, эмоции, возбуждение, развлечение, в конце концов. Но, как говорит сам Спилберг, он хотел сделать картину, которая бы совершенно не напоминала "кино Спилберга". И, соглашусь, режиссер в этом преуспел. Хотя и не без лукавства.

Про фильмы некоторых режиссеров можно сказать, что их мог поставить любой представитель этой профессии. Про "Линкольна" этого не скажешь, потому что, если разобрать картину по косточкам, увидишь в каждом ее элементе руку мастера, который нарочно отодвинул себя на задний план, чтобы не затмить фигуру гиганта американской истории, перед которым меркнут почти все, кто после него занимал Белый дом.

У Спилберга был соблазн сделать огромное эпическое полотно со сражениями кровопролитной Гражданской войны в Америке, показать успешный заговор с целью убийства Линкольна, передать сложные перипетии семейной жизни президента...

Но он выбрал другой, камерный, подход. Интересно, что сцена безжалостной рукопашной бойни в грязи между северянами, намеренно представленными чернокожими солдатами, и южанами, которой начинается американская версия картины, в международном прокате будет заменена исторической справкой, поскольку при всей легендарности Линкольна в Америке в Европе его знают поверхностно, а в Азии скорее всего и вообще не знают. Сам фильм рассказывает о том, как на фоне идущей Гражданской войны Линкольн и его сторонники в конгрессе США работают над принятием 13-й поправки к Конституции США, фактически отменившей позорное рабство в стране.

Теперь, благодаря феноменальному перевоплощению Дэниела Дей-Льюиса в Линкольна, президент США Линкольн может стать частью внутреннего мира и образцом политика для людей во всем мире.

Парадоксально, и это читается в фильме как насмешка, что прогрессивными в политическом спектре страны являются республиканцы, а противятся назревшим изменениям демократы. Как все переменилось с тех пор! Республиканская партия стала защитником интересов самых богатых американцев. Демократы сегодня тоже не социалисты, но понимают, что если не умерить жадность сильных мира сего, то можно доиграться и до революции. В Америке, где на руках 300 млн стволов, а простой белый люд консервативен и чужд идеям равенства и братства, бог весть что может случиться.

Но вернемся к делам давно минувших дней, отзвуки которых слышны и сегодня.

Нельзя не провести параллели между политикой и политиками времен Линкольна и их наследниками. И сравнения с сегодняшним тупиковым противостоянием республиканцев и демократов в Америке неизбежны. Ничего нового в том, что политика — грязное дело, нет. И Линкольн, как его представляют Спилберг и Дей-Льюис, не всегда действует в белых перчатках и готов замарать руки ради достижения своих целей. К счастью для его современников и теперешних американцев, цели эти по большей части благородные. И то, что Дей-Льюис не делает своего Линкольна лубочным героем, помогает глубже осознать величие этого политика и то, какой пример он показал тем, кто решается вести свои народы.

Гигантский монумент Линкольна возвышается в столице США — Вашингтоне. Смею предположить, что Спилберг и Дей-Льюис воздвигли новый памятник Линкольну. Вполне человеческих размеров, к которому можно подойти и пожать руку. Она будет теплой...

Пожать теплую руку Дэниела Дей-Льюиса мне довелось перед американской премьерой "Линкольна" в Беверли-Хиллз.

— Вы, Дэниел, мастер внутреннего перевоплощения в своих героев, но в "Линкольне" вы просто Линкольн с дагерротипа того времени. Расскажите, как вы становились Линкольном.

— Еще за год до того, как начались съемки картины, мы начали примерять грим. Замечательные гримеры приезжали ко мне в Ирландию, а один раз я приехал в Лос-Анджелес. Здесь мы и сделали первый тест. За год, что прошел с того теста, мне стало понятнее, что я ищу. Гримеры снова приехали ко мне в Ирландию, и тут мы сделали еще два, может, три теста.

А когда я приехал на съемки в штат Виргиния, то уже нужно было проверять, как грим работает на камеру. Я был в состоянии полного отрицания. Ведь годами я отказывался сниматься хоть с малейшим гримом. Да, в театре этого не избежать, но в кино увольте... Так что это был своего рода шок для меня. Особенно после того, как каждое утро нужно было часа полтора проводить в кресле гримера.

А вообще, последнее, что вы хотите как актер, чтобы вас спрашивали о гриме. Вы хотите, чтобы такой вопрос не возникал. Да, гримеры сработали идеально. Грим не просто был великолепный, у меня и всех было ощущение, что его просто не было! Такое нечасто случается.

— Когда я беседовал со Стивеном Спилбергом о фильме, он сказал, что самым печальным моментом для него был последний день съемок, когда вы из Линкольна снова превратились в британского актера. Это обратная трансформация. Но сначала вы превратились в Линкольна. Посвятите в некоторые детали этого процесса. Вы ведь славитесь своими необычными подходами к перевоплощению. Для "Последнего из могикан" (1992) вы даже на время удалились из цивилизации в лес...

— Это серьезный вопрос. И в то же время на него можно ответить просто. Не вдаваясь в детали, скажу, что мой подход был таким же, как всегда. В любой работе я пытаюсь понять суть того, что мне предстоит создать, и совместить это понимание со своей личностью. В случае Линкольна передо мной была основательно задокументированная жизнь. Мне оставалось убедить других людей в том, что во мне есть нечто, что позволит вдохнуть жизнь в этот персонаж. Но вам, очевидно, нужны детали? Я всегда начинаю с чтения. С Линкольном проблема в том, что я мог читать о нем до конца дней своих. И в будущей жизни тоже. Поэтому я очень тщательно отбирал книги, которые должен был прочесть. Все равно получилось массивное чтение. Но у меня был год на подготовку. На определенном этапе книги были отложены в сторону, и началась реальная работа. И у меня это всегда работа воображения.

— И все-таки наступил момент, когда вам пришлось расстаться с Линкольном. С его фигурой, с его костюмом, с его внутренним миром. Как у вас проходила, так сказать, декомпрессия?

— Я был, как и Стивен, очень печален, когда наступил последний день съемок. Да, мы закончили тогда, когда и полагалось закончить работу, но от чувства глубокой печали было трудно уйти. Ведь с тех пор, как мы со Стивеном и сценаристом Тони Кушнером решили попробовать себя в этом предприятии, не было дня, чтобы я не благодарил судьбу за возможность приблизиться к жизни этого человека с объективной точки зрения, а затем входить в эту жизнь все глубже и глубже. Я так полюбил этого человека, что до сих пор не могу понять, как можно полюбить кого-то, кого никогда не встречал? Да, требуется время полюбить и требуется время, чтобы отделить себя от него. И это непросто после того, как ты оживил человека, дал ему жизнь, и однажды всем этому приходит конец. Правда, теперь я могу приблизиться к Линкольну со стороны.

— Вы так замечательно играете президента, что возникает мысль — вот бы нам такого!..

— Меня в президенты?

— Да. А что бы вы сделали, если бы восседали в Белом доме?

— Ну, вы знаете о том, что у некоторых хватало наглости утверждать, что нынешний президент — не американский гражданин. Я нахожу это отвратительным! К несчастью, я не гражданин США, а посему президентом страны быть не могу. Я чувствую, что постарел, играя президента, и замечаю, как постарел реальный президент от проблем нескольких последних лет. Для меня было более чем достаточно пожить такой жизнью в своем воображении. Нет, я не тот, кто может этим заниматься в реальной жизни.

— Вы очень хороший актер, так что без работы не останетесь...

— Спасибо, но в Америке есть прецеденты (имеется в виду актер Рональд Рейган, бывший президент США в 1981-1989 годах.— "О"). Так что пусть лучше актеры играют.

— Будь Линкольн жив сегодня, был бы он доволен происходящим в Соединенных Штатах, в мире или был бы разочарован?

— Трудно сказать... Думаю, у него было бы смешанное чувство. Удивление, возможно. Чистое удивление прогрессом общества, которое медленно идет к улучшению, потом откатывается назад, потом снова прогрессирует. Он был бы страшно разочарован процессом восстановления страны после Гражданской войны. Он представлял себе все это иначе. Его бы очень огорчило то, что до сих пор остались элементы расовых предубеждений в обществе, которое он стремился избавить от них. Но расизм существует не только в Америке.

— Вы можете быть властным?

— Власть в фильме не более чем игра моего воображения, поскольку я никогда не имел никакой власти ни над кем. Не уверен, что и хотел бы. Может, дома у меня есть немножко власти, но и тут она весьма ограниченна.

— Вы готовы отдать время и силы на борьбу за какое-то дело, идеал?

— Нет, это не составляет сколько-нибудь заметную сторону моей жизни. Если я сочту, что могу быть полезным кому-то или в чем-то, я буду делать это незаметно. Но общественная деятельность — не мое. Все в частном порядке.

— Кто ваши герои в политике, истории, в общественном служении?

— Может, это звучит слащаво, но теперь до конца моих дней Авраам Линкольн будет моим героем. Я во время работы над образом не мог героизировать его, восторгаться им. Теперь могу. Он — один из самых удивительных и восхитительных персонажей, которых мне довелось узнать. Если удалиться в прошлое, то моим первым героем был, наверное, адмирал Нельсон. Я мальчишкой был им очарован. Потом это был Юрий Гагарин. Это два моих первых героя — Нельсон и Гагарин. Потом появился футбол.

— А почему Гагарин?

— Почему? Он был первым человеком в космосе. Я даже его представлял для мамы: надевал на голову мамину сумку и издавал странные звуки, которые в моем представлении были звуками запускаемой в космос ракеты. Мне было тогда лет семь или восемь.

— Что для вас было самым важным и странным в работе на "Линкольне"?

— Самым важным было не стать тем, кто оскорбит память о самом любимом президенте Америки.

Самым странным было то, что взяли парня, который вырос в юго-восточном Лондоне, и сделали его президентом Соединенных Штатов.

Беседовал Сергей Рахлин, Лос-Анджелес