Читатели "Коммерсанта" о наиболее достойных, на их взгляд, внимания произведениях последнего времени и своем отношении к "Антибукеру".
А вам что понравилось?
Фазиль Искандер, писатель:
— Меня совершенно не интересует возня вокруг этих премий и клановые конфликты. Всякое раздробление литературы на множество группировок содержит внутри себя некую дурную и хитрую идею: каждый хочет отсечь возможных конкурентов. Такая разобщенность в рамках литературного процесса меня не радует. Я за единую мерку для всех, при которой каждый может утверждать свои ценности. Вообще же, новое направление в литературе появляется раз в сто лет, когда меняется общеэстетический взгляд на вещи. Но ныне я новаций не жду. Молодые писатели в целом отошли от фундаментальных ценностей искусства. Я имею в виду необходимую глубину этики и глубину мысли. Ныне этого нет, все заменяется внешней новизной формы. Конечно, могут и должны быть приятные исключения, однако печальное правило, к несчастью, остается в силе. За последние два года самая сильная книга — "Жизнь — башмачок непарный" Тамары Петкевич. Это роман о собственной жизни. Тамара была в лагерях и, несмотря на все страдания, сохранила достоинство и человеколюбие. Это очень светлая книга, причем написанная просто, умно и блестяще. По-моему, она достойна любой премии — как "Букера", так и "Антибукера".
Виктор Ерофеев, писатель:
— Меня больше всего поразила книга моей матушки Галины Ерофеевой "Нескучный сад". Дипломатический работник, жена советского посла, она беспощадно раскрыла ужасы советской дипломатии. И "Антибукер" я вручил бы тоже ей. Не потому, что я не вижу вокруг ничего более достойного, а просто я соскучился по хорошим книгам. Ведь "Антибукеры", "Букеры" и прочие премии бессмысленны, если не нацелены на настоящую литературу.
Борис Стругацкий, писатель:
— Такой книги, чтобы вызвала у меня восторг, не появилось. А хорошие были. В этом плане меня порадовала книга киевского фантаста Бориса Штерна "Эфиоп". В ней рассказывается о том, как в Эфиопии решили вырастить своего Пушкина и специально для этого выписали из России мальчика. Может быть, "Антибукер" я присудил бы именно ей. Вообще-то, таких премий должно быть много. Писателей надо изредка радовать хоть чем-то, тем более что профессия эта крайне вредная. А наша литература сегодня — штука крайне любопытная. Если в 70-е годы она напоминала кладбищенское забытье, то сейчас это безумие восточного базара, где есть все, на любой вкус — от откровенной дряни, до весьма приличных вещей.
Сергей Чупринин, главный редактор журнала "Знамя":
— Наиболее достойные произведения за 1998 год были отмечены две недели назад премией, учрежденной нашим журналом. Поэтому я не хотел бы еще раз повторять имена наших номинантов. Но мне очень странно то, что даже в офшор-листе не было таких имен, как Юрий Давыдов, кстати говоря получивший нашу премию за произведение "Бестселлер".
Алексей Андреев, редактор отдела прозы журнала "Октябрь":
— Это серьезный вопрос, могу лишь сказать, что те произведения, которые я считаю хорошими, в финальный список "Антибукера" не вошли. Например, роман Олега Павлова "Дело Матюшина". Знаю, что он потряс не только меня. На мой взгляд, любая премия — дело лукавое. И "Антибукер" скорее просто очередная тусовка, поскольку она никак не отражает реального положения в литературе.
Марк Захаров, художественный руководитель московского театра "Ленком":
— За последний год, к сожалению, я прочел только Бунина "Жизнь Арсеньева" и Пелевина "Чапаев и пустота". Давно уже не было такой книги и сценария, которые бы меня потрясли. Что касается "Антибукера", то, по-моему, лишнее внимание и вообще любые акции, которые стимулируют в наше непростое время интерес к современной литературе, очень полезны. А поскольку сегодня освещением новинок и формированием читательского вкуса занимается тонкий и узкий круг людей, то финал "Антибукера" — дело непредсказуемое. Мне кажется, есть только один рецепт возвращения интереса к современной литературе — вернуться к дотелевизионной эпохе, поставить на место железный занавес, и тогда читатель, может быть, вернется к "Новому миру" и другим толстым журналам.
Анатолий Приставкин, писатель:
— Сильное впечатление на меня произвел роман Бориса Васильева "Утоли мои печали". Еще запомнился рассказ Евгения Носова "Яблочный спас". И, наконец, две работы Андрея Волоса, которые не могут не тронуть и не запомниться. Обе посвящены теме беженцев. И все перечисленные авторы получили итало-российскую премию "Москва--Пени". Она входит в десятку самых популярных литературных премий Италии. А я принимаю участие в ее присуждении. Достоинство именно этой премии в том, что она позволяет самому прислать свою работу в жюри. И еще очень важно то, что в выборе победителей принимают участие студенты — из МГУ, Литинститута. Главное, что литература жива, а премия премии рознь, не важно "Букер" это или "Антибукер". Когда Искандер получал премию "Триумф", это понятно, заслуженно: Искандер — классик. А "Букер" всегда для меня был странной премией. Даже подозрительной. Она не внушает мне доверия, несмотря на то что некоторые мои друзья и получали ее в свое время.
Петр Проскурин, писатель:
— На меня лично за последние годы сильное впечатление произвела публицистика Михаила Лобанова. А еще очень сильная книга Валентина Сорокина "Крест поэта" — о судьбе русской поэзии и поэтов ХХ века. Хорошая, настоящая литература сейчас в провинции, она лучше, чем в столице. Но она недоступна для большинства населения, она не доходит до Москвы. А все эти премии не отражают литературных процессов. Премии — это политика, все видят эту обособленность, даже клановость. В общем, они не имеют отношения ни к литературе, ни к русской словесности.
Владимир Егоров, министр культуры РФ:
— Я — человек не черствый, но уже очень давно жду книгу, которая бы меня потрясла. А в связи с вручением премии позвольте мне не отвечать на этот вопрос. Я считаю, что и "Букер", и "Антибукер" отражают современный литературный процесс, ведь в жюри конкурсов входят профессионалы. Несмотря на личные пристрастия членов жюри, их приверженность к различным литературным течениям, они выберут достойного лауреата. Я не приемлю позицию, когда говорят: "Не нужны мне ни ваши премии, ни награды!" По-моему, это лукавство.
Владимир Сорокин, писатель:
— Меня поразили две книги. Первая — поваренная книга за 1856 год, которую мне подарили на Новый год. И воспоминания Эммы Герштейн об ахматовско-мандельштамовском круге. Она меня восхитила тем, что написана без обычного для таких вещей собачьего взгляда снизу вверх. А первая показала мне деградацию нашей кухни. В целом же 90-е годы для нашей литературы — это годы упадка. И кстати, Советская власть, заморозив литературу, отодвинула агонию литературы, которая умерла бы еще в середине 30-х. Когда этот холодильник сломали, мы начали тонуть во всем этом навозе.