Новый глава фракции НДР ВЛАДИМИР РЫЖКОВ прокомментировал вчера свое решение возглавить фракцию в эксклюзивном интервью корреспонденту "Коммерсанта" ДМИТРИЮ Ъ-КАМЫШЕВУ.
— Еще за несколько часов до заседания фракции вы отказывались ее возглавить. Почему же в итоге согласились?
— Да, я прямо говорил, в том числе и на заседании, что не хочу идти на фракцию, считаю это нецелесообразным. Потому что мы можем потерять и должность первого вице-спикера, и влияние, которое сейчас имеем. Тем не менее фракция и лидер движения заявили, что им нужно именно такое перемещение. Это было сделано против моей воли, но, тем не менее, я, испытывая чувство долга перед движением, которое сейчас в трудной ситуации, дал согласие.
— Но если вашим мнением пренебрегли, то почему вы не поступили аналогично и не отказались от этого поста?
— Здесь речь шла о моральном выборе. Отказ означал бы, что я не желаю помочь движению в очень трудный момент. Поэтому я и принял такое решение — без удовольствия, без внутреннего согласия, подчиняясь лишь чувству долга.
— А может, этой фракции и помочь-то уже нельзя?
— Ситуация действительно очень похожа на то, как если бы больного до меня лечили несколько врачей, его положение с каждым годом ухудшалось, и вот, когда оно стало уже почти безнадежным, мне сказали: ну ты же давал клятву Гиппократа, бери, лечи... Я заведомо знаю, что почти ничего нельзя сделать. Я, конечно, попытаюсь сделать все, что смогу, но, как мне кажется, шансов переломить ситуацию очень мало. У нас никогда не было единства в команде. Истории с Беляевым и Шохиным это показали. Нас никогда не объединяли общие идеи. Постоянно бывают расколы при голосовании. Депутаты уходят из фракции, и я думаю, что этот процесс будет продолжаться.
— Кто-то конкретно в этом виноват? Или просто так уж сложились обстоятельства?
— Обстоятельства одинаковые для всех партий, только одни в них преуспевают, а другие нет. Виновато руководство партии, включая меня, Черномырдина, Шохина, Беляева и всех остальных.
— Решили ли вы для себя, что, после того как отдадите НДР свой последний долг, окончательно с ним расстанетесь?
— Я не привык заглядывать так далеко, потому что такие попытки бессмысленны. Поэтому я сейчас озабочен другим: как мне честно выполнить свой долг и сделать все возможное, чтобы помочь движению.
— И вас не смущает заведомая, по вашим же оценкам, бессмысленность этой работы?
— А вы помните миф о Сизифе? Это символ XX века.
— А вам не кажется, что Черномырдину вы понадобились, чтобы спасать не движение или фракцию, а лишь самого Черномырдина в качестве кандидата в президенты?
— Не кажется.
— Как вы, кстати, оцениваете шансы Черномырдина как кандидата в президенты?
— Они полностью зависят от перспектив движения.