Выставка современное искусство
Куратор Антонио Джеуза при поддержке галереи "Триумф" сделал в ММСИ подробную ретроспективу одной из самых выдающихся художниц петербуржской Новой академии изящных искусств. Рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
Новая академия изящных искусств всегда ставила не на выучку, а на мечту. Философия Тимура Новикова основана на стремлении организовать очередное "возвращение к порядку", как в Европе 1920-х, утомленной аналитическими экспериментами кубизма. Поскольку петербуржские академики были (и остаются) людьми исключительно знающими и тонкими, фундамент НАИИ стоял на зыбучих песках иронии. Художник Новой академии напоминает клиента публичного дома из известного анекдота про то, что подглядывать дороже, чем участвовать непосредственно. Поза академического художника всегда важнее, чем сам холст. Большинство авторов НАИИ вполне удовлетворились видимостью, радостно играя в Энгра или Семирадского, но не Ольга Тобрелутс. Именно она сделала из ретро Новой академии высказывание о современности.
Чувствительность к языку эпохи выгодно отличает Тобрелутс от ее коллег. Еще в конце 1980-х художница получила грант на обучение в Берлине таинственным на тот момент премудростям компьютерной графики. Так установка на Красоту заключила счастливый союз с новейшими технологиями изготовления картин. Получилось быстрорастворимое и яркое искусство, Андрей Иванов (отец Александра) сквозь розовые очки Энди Уорхола. Раскрашенные на компьютере античные статуи ("Модели", 1995-1996) — с одной стороны, историческая реконструкция, с другой — образ веселого язычества 1990-х и субкультуры кислотных людей.
Серия, принесшая художнице широкую известность, представляет собой реплики хрестоматийных картин Возрождения, где лица Себастьяна или Богоматери от Антонелло да Мессина изменены на узнаваемые физиономии Леонардо Ди Каприо и Кейт Мосс. На рубеже веков этот прием уже без всякой иронии превратила в визитную карточку журнала "Караван историй" Екатерина Рождественская, а сегодня это обычная забава, доступная в ближайшем фотоателье. Но если у Рождественской ежемесячные переодевания звезд напоминают о практике приобретения титулов графьев и князей, Тобрелутс говорит о красоте и ее власти над миром и кошельком как зрителя, так и заказчика, недаром чуть ли не самой заметной деталью на портрете Ди Каприо служит логотип модного бренда на набедренной повязке. Знак равенства между индустрией моды и высоким искусством уже давно превратился в эффектный маркетинговый ход, но в "Леонардо" есть еще одна остроумная деталь. С рекламного баннера на одном из домов ухмыляется доктор Лектер из "Молчания ягнят", образ вселенского зла в постхристианском мире.
Теперь манипуляции, фильтры и анимация ранних работ Тобрелутс кажутся примитивными, и, будь она не личностью, а корпорацией, впору было бы делать апгрейды каждый год-два. Для будущих историков, однако, далекие от идеала коллажи послужат источником знаний о древних версиях фотошопа. К тому же швы и помятости суть важнейшая часть эстетики Новой академии, указание на то, что перед нами — разновидность домашнего театра. Лучшие работы на выставке являются инсценировками, от "Золотого осла" Апулея до выдуманной фотоистории романа Владимира Маяковского и Мэрилин Монро. Столь же милы лаконичные мультики на античные темы. Герой с мускулатурой Шварценеггера в видео "Последний подвиг Геракла" меланхолично роняет в траву яблоко Гесперид. Под звуки лиры наконец-то шлепается оземь Пизанская башня в "Имперских отражениях".
Новиков умер в 2002 году, и академисты, оставшись без лидера, оказались в положении художников соц-арта без советской идеологии. В 2003-м Тобрелутс берется за самый масштабный проект — серию компьютерных картин, основанную на пьесе Генрика Ибсена "Кесарь и галиелянин", шедевре символистской драмы. К концу жизни Новиков то ли в шутку, то ли всерьез отказался от языческой легкости и перевоплотился в богомольного старца. Биография гонителя христиан, оказавшегося в историческом проигрыше, казалась подходящим сюжетом для продолжательницы дела Новой академии. В результате, однако, получилась торжественная и пафосная вариация на темы позднего Крамского, живопись столь гладкая и прилизанная, что ее легко представить на Парижских салонах до появления импрессионистов. После "Кесаря" Тобрелутс не раз возвращалась к играм в античность, но в перфекционизме постпродакшена живой импульс утерян. Лишь в "Венере анорексичной" (2008) художница возвращается к осмыслению диктатуры моды и разницы между красотой земной и красотой небесной.