"Каноном Покаянным" — одним из последних опусов Арво Пярта в Москве завершился фестиваль независимой премии "Триумф". В ряду фестивальных мероприятий — спектаклей Юрия Любимова и Олега Меньшикова, авторских вечеров Михаила Жванецкого и Бориса Гребенщикова — сочинение Арво Пярта выглядит чужеродным. Вероятно, почувствовав это, активисты "Триумфа" игнорировали концерт, предоставив полупустому залу консерватории самостоятельно решать, что перед ними — триумф композитора или тризна "Триумфа".
Назвав свой фестиваль "Рождественской каруселью", его организаторы не погрешили против истины. Те, кто надеялся встретить на карусели хоть одного из свежих лауреатов 1998 года могли не беспокоиться. Давали прежних — 1997 года. От академической музыки на рождественском аттракционе виртуально представительствовал самый безупречный лауреат 1997 года — композитор Арво Пярт. Его, по-видимому, как самого безупречного, решили дать "под проценты", накрутив цены на билеты в Большой зал консерватории до 150 рублей. Итогом стали пустые амфитеатры — неприличные для статусного мероприятия, к коим "Триумф", безусловно, себя относит. А памятной эмоцией — стыд за культурную номенклатуру, не пришедшую на концерт.
Два года назад, присудив Пярту премию, жюри "Триумфа" создало иллюзию, что сознательно подготовило пьедестал для человека, чью славу объясняет вовсе не статистический аргумент (самый исполняемый, самый плодовитый и т. п.), но устойчивая профессиональная репутация. Сегодня оно эту иллюзию развеяло, доказав, что ничего для себя интересного в Пярте не находит.
Между тем среди художников последнего тридцатилетия, пожалуй, только Пярт не нуждается во всепоясняющей социально-исторической ретроспективе. Да, был одним из самых радикальных авангардистов 60-х. Да, наскандалил со своим Credo в 1968-м, положив в основу сочинения текст из Нагорной проповеди "...око за око, зуб за зуб". Да, повернул вспять, превратившись вдруг в вождя музыкальных благозвучий, чем насмерть обидел коллег по авангарду. Да, переехал в Берлин. Ушел в затворники. Ну и что.
Прислав в сегодняшнюю Москву "Канон Покаянный" — сочинение, написанное по заказу Кельнского собора (кстати, там же и исполненное впервые 17 февраля прошлого года), Пярт только подтвердил как он далек от суетных соображений. Триумф-нетриумф, а вот я каков есть: автор-неавтор, композитор-некомпозитор, светский-несветский человек.
В исполнении Эстонского камерного хора под руководством Тыну Кальюсте "Канон Покаянный" стал редкостнейшей из служб, когда-либо звучавших (если звучавших) в Большом зале консерватории. За вычетом "фирменных" пяртовских пауз, это сочинение — плоть от плоти церковное. Его структура, выращенная из девяти Песен Ветхого и Нового заветов, апеллирует к традиционному строению православных канонов. Однако в отличие от пяртовских же "Страстей по Иоанну" (1982), официально использующихся как литургия, "Канон Покаянный" заведомо вынесен за пределы церкви. Его кельнская премьера, хоть и в дни Великого поста, проходила под грифом кирхенконцерт. А значит, светское мероприятие.
С тех пор, записав "Канон" на фирме ЕСМ, Тыну Кальюсте прокатал его по миру, добравшись аж до Австралии. Теперь Москва. Хор a capella. Час двадцать невероятных красот соборного пения. Час двадцать покоя. И полное отсутствие адреналина. Назавтра его нехватку компенсируют раздумья о неприехавшем авторе, который среди своих друзей мечтал бы видеть Шуберта, а не Башмета и Спивакова.
ЕЛЕНА Ъ-ЧЕРЕМНЫХ