Валютный кризис в Бразилии, потрясший мир, всего лишь подтвердил: в этом мире мало стран с твердой валютой. Для России это утешение. Но слабое, потому что теперь получать нужные всем доллары будет еще трудней.
Что произошло в Бразилии? В 1994 году эта страна объявила свою валюту твердой и фактически зафиксировала ее курс по отношению к доллару. Стабильная национальная валюта — реал — очень нравилась местному населению и иностранным инвесторам. Но, начиная с августа 1998 года, все почему-то бросились менять реалы на доллары, а доллары вывозить из Бразилии. К началу прошлой недели было вывезено по меньшей мере $40 млрд. Центральный банк Бразилии все это время поддерживал фиксированный курс реала с помощью долларовых интервенций. Однако в прошлый вторник ежедневный отток долларов из страны превысил $1 млрд, и Центральный банк решил, что при таких темпах его резервов не хватит. В прошлую среду он расширил валютный коридор и позволил реалу упасть на 8%. В этот день был вывезен еще $1 млрд. В прошлую пятницу Центробанк впервые объявил, что полностью отпустил курс и никаких интервенций не проводит. Реал упал еще на 8%. Вывоз долларов продолжался. Позавчера бразильские власти заявили, что переходят к свободно плавающему курсу реала. В этот день бразильская валюта упала еще на 10%, и из страны вывезли еще около $400 млн.
В общем, выяснилось всего лишь, что доллар все-таки лучше реала. Пока долларовые резервы Бразилии находились на достаточном уровне, западные инвесторы вкладывали в эту страну дополнительные долларовые суммы, а западные банки давали кредиты, реал выглядел хорошо. Когда же долларов в стране стало меньше (из-за растущего импорта и необходимости платить по внешним долгам), реал как-то сразу перестал всем нравиться. Бразильцы и иностранцы поспешили обменять реалы на доллары, пока не упал курс. Долларов не хватило, и реал начал падать.
Соответственно, выяснилось, что экономика Бразилии все-таки хуже экономики США. В конце концов, национальная валюта — это лицо страны. Если в стране производятся хорошие и разнообразные товары, есть налаженные прибыльные предприятия и процветающие банки, никто не откажется от ее валюты: она нужна, чтобы купить эти товары либо акции этих предприятий и банков. Если же от валюты какой-то страны начинают избавляться, значит, она просто не особенно нужна. И валюта, и страна.
Нечто похожее произошло в ходе восточноазиатского валютного кризиса, охватившего (начиная с июля 1997 года) Таиланд, Индонезию, Малайзию, Филиппины и Южную Корею. Все — в том числе и граждане этих стран — начали избавляться от валют этих стран, потому что всем нужны были только доллары. На доллары можно купить гораздо больше, чем на таиландские баты, южнокорейские воны или индонезийские рупии. И чем на бразильские реалы.
В мире очень много стран. Но только очень немногие страны имеют валюту, которая нужна всем. Можно объявить свою валюту твердой и привязать ее к доллару. Но как только доллары в стране закончатся, ее валюта перестанет быть твердой.
Для России бразильский валютный кризис, безусловно, имеет большое значение. Хотя бы потому, что теперь стало окончательно ясно: Россия с ее неразвитой экономикой и слабым рублем — одна из множества таких же стран. Не хуже и не лучше. Западные инвесторы, разумеется, в настоящий момент больше заинтересованы в Бразилии или Индонезии (которые имеют промышленный экспорт), чем в России (которая такого экспорта практически не имеет). Но инвесторы и кредиторы уже начали постепенно понимать, что экономических чудес не бывает. Бразилия способна разочаровывать точно так же, как Россия. Пока (при всех разговорах о единой мировой экономике) Восточная Европа, Восточная Азия и Латинская Америка — это одно, а США и Западная Европа — нечто совсем другое.
Впрочем, ничего особенно хорошего в этом для России нет. В результате бразильского кризиса Запад станет еще более осторожен. Финансовую помощь от него окажется получить еще труднее всем — в том числе и России. Западные инвесторы станут еще более разборчивы: времена эйфории надолго ушли в прошлое. Чем больше валютных кризисов в мире, тем больше все начинают беречь по-настоящему твердую валюту.
СЕРГЕЙ Ъ-МИНАЕВ