Уполномоченный по правам ребенка при президенте РФ ПАВЕЛ АСТАХОВ рассказал ОЛЬГЕ АЛЛЕНОВОЙ о последствиях принятия «закона Димы Яковлева».
— Те дети, 52 человека, которых российские суды уже отдали американским гражданам, но которые ждали месячного срока с момента решения суда, смогут уехать в США?
— Я не могу утверждать, что их точно 52. Их может быть немного больше, а может быть немного меньше. Мы сейчас составили список по всем регионам. Но я официально заявляю, что те дети, по которым есть решение суда и оно вступило в законную силу, в Америку уедут.
— А почему нет точных данных по цифрам?
— Фактически такую учетную работу ведут иностранные агентства и региональные органы опеки и департамента образования. Министерство образования просто не успевает эту информацию собирать, потому что ее передают только в конце года, общую. У нас нет такой практики, чтобы каждый месяц или каждый квартал передавались формы отчетности по детям-сиротам. И на федеральном уровне обобщается информация за прошлый год только к 1 апреля. У нашего аппарата пока вот такая информация — 52 человека, мы собирали ее по регионам через своих уполномоченных.
— Вчера в Вашингтоне заявили, что в России чинят препятствия даже тем, кто официально получил решение суда об усыновлении.
— Вот каждый день я в ручном режиме обсуждаю разные ситуацию. Вчера девочка из Пскова была, сегодня мальчик из Москвы. Американцы приехали, решение вступило в законную силу, а на местах начинают какие-то вопросы возникать. Поэтому с каждым индивидуально мы занимаемся.
— А какие вопросы возникают?
— В частности, по этим двум детям, которым ЗАГСы не выписывали новые свидетельства о рождении, я объяснил губернатору, что препятствовать нет оснований. Вступившее в законную силу решение суда надо исполнять.
— А почему ЗАГСы препятствовали?
— Там ЗАГС потребовал разъяснения суда. В принципе они могут это делать, есть такая форма. Но я уверен, что даже Верховный суд сейчас, если туда кто-то обратится,— скажет, что если решение не обжаловано, если оно вступило в законную силу и если не подана кассация, значит, оснований препятствовать нет.
— А как быть с теми детьми, по которым еще не было решения суда?
— Возникают разные ситуации, по кому-то решение суда вступило в силу, по кому-то еще не вступило. Есть дети, которые просто попали в список тех, кого агентства подбирали. Есть дети, с которыми американцы только знакомились, а есть дети, которые вообще только намечены для того, чтобы с ними знакомились.
Кстати, пока я собирал эту информацию, выяснил интересные вещи. Например, что у нас порядка восьми регионов, которые вообще иностранное усыновление не ведут последние годы. В частности, Челябинск, Кемеровская область.
— Почему?
— Приняли такое решение и все. Челябинцы не ведут, например, с тех пор, как Ваня Скоробогатов погиб. Потому что Ваня был из Челябинска.
— По данным правительства, около 200 детей уже вовлечены в процесс усыновления, хоть и не дошли до суда. Какая их судьба ждет? Ведь соглашение двустороннее между РФ и США еще действует.
— Поскольку межгосударственные соглашения прекращаются по определенным канонам, включая взаимодействие дипломатических структур, то МИД России и Госдеп США должны эту процедуру выработать. В самом соглашении заложено, что, если соглашение денонсируется, оно в течение года еще действует для того, чтобы урегулировать все поставленные вопросы. Пока МИД и Госдеп процедуру не отрегулировали и не определили, получается следующее. Принят закон Российской Федерации с 1 января прекратить действие межгосударственного соглашения, а ничего другого сам закон не предусматривает. Внутри соглашения есть норма, предусматривающая процедуру выхода из соглашения одной из сторон,— в этом случае соглашение действует еще в течение года. Но там говорится именно о выходе из соглашения, а не о принятии закона в какой-то стране. Поэтому разъяснения, конечно, нужны как минимум МИДа и, наверное, Министерства образования, потому что оператором по данному соглашению, представителем РФ выступает Министерство образования и науки. И Верховного суда, потому что у нас закон толкует только Верховный суд.
— Хорошо, но у детей, которые уже включились в эти процедуры усыновления, еще есть шанс уехать к своим приемным семьям?
— Даже если они уже попали в эти процедуры, но на них сейчас возникнет российская очередь, они никуда не уедут. Есть закон, который говорит, что приоритет у российского усыновителя. А я так думаю, что если сейчас пойдет все, как намечено, и будет реализован указ президента от 28 декабря, то у нас увеличится семейное устройство детей-сирот. Я только сегодня вернулся из Кемеровской области — те меры, которые предложил Тулеев, впечатляют. Например, он предлагает семье, усыновившей трех детей, квартиру за счет государства. За усыновленного одного-двух детей беспроцентная ипотека на 20 лет. Дополнительные выплаты, повышение выплат на содержание приемных детей, льготы,— он на 300 миллионов сразу подписал бюджетных обязательств. Это серьезные меры. Если каждый регион так ответит, я вас уверяю, мы за два года решим эту проблему.
— Ну, будут из-за квартир брать детей. И все равно будут брать здоровых. А как быть детям с инвалидностью?
— Про детей-инвалидов как раз говорится в указе президента.
— Выплаты ежемесячные увеличиваются до восьми тысяч рублей.
— И налоговые льготы. Но никто же не говорит, что сейчас всем желающим надо раздать детей, квартиры, налоговые льготы. Нет. Процедуру обучения, подготовки и сопровождения никто не отменял. То есть процедуру контроля. Эти процедуры должны соблюдаться. Безусловно, будет какой-то процент возврата. Без этого никак. Какие-то люди не справятся, кто-то свои силы переоценит, кто-то, действительно, из корыстных побуждений. Но это же люди, это жизнь. У нас от родных детей, извините, отказываются. Получается, что даже чаще.
— Но ведь детей с инвалидностью усыновляли иностранцы.
— Нет, не так, совсем не так. Это миф. Последние три года иностранцы берут инвалидов значительно меньше, чем российские приемные родители. В 2011 году российские приемные родители взяли из детдомов 1076 детей-инвалидов, а иностранцы всего 175, из них американцы — 89. Сравните! За границу предпочитают увозить детей от 0 до 7 лет, здоровеньких. А то, что они вывозят детей с диагнозами, которые потом не подтверждаются, это отдельный разговор. Задержка психического развития, ЗПР, это любимый штамп. Поставили ЗПР — и когда приходит наш кандидат в приемные родители, его запугивают: «А у ребенка есть задержка психического развития». На человека непросвещенного это очень сильно действует сразу. «Да, нет, мне такого не надо, я с ним не справлюсь»,— думает он. И этот ребенок ушел на иностранное усыновление. Просто всех напугали этим ЗПР. А что такое ЗПР — это недостаток внимания ребенку. Это ребенок, который в три года еще не разговаривает. Он считать не может, он не различает цвета, с ним никто не занимался. Потому что он сидит в этом доме ребенка, где кашу в рот засунули, памперс переодели, погуляли и все. Поэтому у него и ЗПР. У них у всех ЗПР, кто в домах ребенка и детских больницах сидит. Нельзя больше года держать ребенка в таком учреждении. Стандарт международный — шесть месяцев. Максимум продлевается до года, когда сложно устроить ребенка. И все. Дальше либо он возвращается в родную семью, либо направляется в приемную. Либо в специализированное учреждение, если он нуждается в лечении.
— Нельзя ребенка держать больше года в сиротском учреждении, а у нас они там живут всю жизнь. Так если власти принимают такой закон, что они предлагают делать? Как исправлять существующий порядок?
— Мое предложение следующее. У нас есть интересный опыт в России формирования реестра присяжных заседателей для судов. Все голосовавшие на последних выборах автоматически записываются в присяжные заседатели. А дальше из этого числа отбираются «подходящие» кандидаты. Так же точно надо поступить со списком кандидатов в приемные родители. Берем 108 млн человек, голосовавших на последних выборах, и создаем реестр подходящих под усыновление граждан.
— То есть инициатива не от человека исходит, а сверху?
— Субъект федерации должен сформировать такой реестр. У нас каждый субъект федерации формирует электронный банк данных, например, реестр детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. И вот у каждого субъекта есть свой электронный банк данных. И есть федеральный банк данных. Так почему у нас нет регионального электронного банка данных кандидатов в приемные родители? Потенциальных кандидатов, из кого можно выбирать? Ведь легче будет. Пока у нас в добровольном порядке записываться идут. Давайте мы сделаем этот банк данных, специалисты посидят, отберут, кто гипотетически подходит, а кто нет. Грубо говоря, из 100 тысяч останется 5 тысяч человек…
— И из этих пяти тысяч 4900 откажется.
— Нет, погодите. К пяти тысячам направить такое приглашение, просто листовку: «Путем анализа выяснилось, что вы идеальный кандидат в приемные родители. Подумайте об этом. Мы Вам все расскажем, Вы сходите в школу. Вы поймете, какое это счастье быть приемными родителями». У нас многие люди проживают свою жизнь и считают себя несчастными, если нет детей. И не понимают, что перед ними открыта совершенно другая дорога, а они даже ни разу не вступили на нее. Они могут осчастливить и ребенка, и себя, создать семью. Поэтому надо об этом рассказывать. Из пяти тысяч приглашенных кто-то придет, посмотрит, послушает — я считаю, что это один из способов формирования психологической готовности общества. Заниматься здоровой, нормальной пропагандой. Это же все просто. В Америке, например, очередь за приемными детьми — семь лет.
— В Америке социальная ситуация другая, и медицина получше, и условия. То есть для американца не проблема взять больного ребенка, а для нашего — большая проблема.
— У нас-то все это тоже задекларировано, все законы есть, средства выделяются. Но как показали наши инспекционные проверки: основная проблема в том, что чиновники на местах не до конца выполняют те функции, которые государство на них возложило.