Такое сенсационное заявление сделал в интервью спецкорреспонденту "Коммерсанта" ЮЛИИ Ъ-ПАНФИЛОВОЙ бывший вице-премьер российского правительства БОРИС ФЕДОРОВ. Он называет всех, кто принимал решения об отказе платить по госбумагам и о моратории на выплату банковских долгов. То, что было сделано в августе, Федоров считает политическим самоубийством.
Дубинин и Алексашенко были в ярости
— 17 августа вы еще были членом правительства, поэтому вопрос: насколько неотвратимы были решения об отказе платить по госбумагам, мораторий на выплату банковских долгов, девальвация?
— Я не участвовал в принятии этих решений, я был руководителем налоговой службы.
— Почему же вас сразу после известных заявлений ЦБ и правительства назначили вице-премьером?
— Видимо, они поняли, что кто-то эти решения должен выполнять, поэтому я и понадобился.
— Кто это "они"?
— Тот, кто решения принимал: Кириенко, Дубинин со своими замами — Алексашенко и Потемкиным, Задорнов и его заместитель Вьюгин, Чубайс и Гайдар.
— Значит, с вами не советовались?
— Со мной почему-то не советовались. Я узнал о том, что готовятся какие-то решения по ГКО, только по слухам. После чего по собственной инициативе встретился с премьер-министром, утром в субботу, 15 августа, заехал к нему на дачу, привез две странички, где написал, что ГКО трогать нельзя, нужно попытаться найти другие способы, чтобы выйти из кризиса. Иначе — политическое самоубийство. Когда я уезжал, названные мной товарищи как раз приехали. Через два часа после этого мне позвонил Кириенко, попросил приехать и повторить им все, что я говорил ему.
Я приехал и высказался. Все мной были явно недовольны. Но если Чубайс и Гайдар были при этом относительно спокойны, то Дубинин с Алексашенко отреагировали, я бы сказал, с яростью. В итоге решение, как вы знаете, было принято, но я никакой моральной ответственности за него не несу. Очевидно, что (и мне это было ясно с самого начала) основная вина за все на Центральном банке.
После этой встречи мне удалось прорваться в "Метрополь" и поговорить с представителями МВФ, которые в то время были в Москве. Я рассказал им, что готовится что-то самоубийственное, премьер у нас молодой, интеллигентный, и его нужно оградить от неправильных решений. Они меня выслушали, но реакции никакой не было. Я понял, что они все знали раньше меня и фактически поддержали.
— Вы утверждаете, что МВФ поддержал дефолт и все остальное?! Кто именно был в "Метрополе", когда вы рассказывали о готовящихся решениях?
— Там был, в частности, и Одлинг-Сми (Джон Одлинг-Сми, глава второго европейского департамента МВФ.— Ъ). Конечно, они никаких письменных согласий не давали, но то, что их проинформировали, это факт. А теперь они могут рассказывать все что угодно.
О моратории на выплату банковских долгов и отказе удерживать курс рубля я узнал только в понедельник 17 августа. В этот же день меня вызвал Сергей Кириенко и предложил стать вице-премьером. Я спросил, какие юристы участвовали в подготовке решений ЦБ и правительства, на что Михаил Задорнов (он присутствовал на нашей встрече) сказал, что нам никакие иностранные советники не нужны, они в российских делах ничего не понимают. Я ответил, что теперь я тут главный (коль меня назначили вице-премьером) и поэтому буду привлекать профессионалов.
— Что, по-вашему, нужно было делать — денег-то для погашения ГКО и ОФЗ все равно не было?
— Вопрос, прежде всего: когда нужно было делать? Ясно, что нужно было делать по-другому и в 1994 году, и в 1995-м, когда в ЦБ пришли Дубинин с Алексашенко. Например, ошибкой был валютный коридор...
— Давайте вернемся хотя бы к осени 1997 года.
— С декабря 1997 года курс рубля уже начал расходиться с реальностью, а в ЦБ это скрывали. Доходность по ГКО резко пошла верх. Но и это никого не остановило. Может быть, еще в мае этого года можно было предотвратить катастрофу, по крайней мере прекратить выпускать новые ГКО. Одновременно нужно было снижать резервные требования к банкам, чтобы облегчить их положение. И постепенно девальвировать рубль.
Главная макроэкономическая ошибка в том, что все деньги забирало государство. Видимо, анализ ситуации был не слишком четкий. Время было упущено. В это время в правительстве не было ни одного специалиста по экономике. Даже Анатолий Чубайс — он силен как менеджер, но не макроэкономист. Политика была простая: взять очередную порцию кредитов, прожить еще три месяца и так далее. Уговорили МВФ каким-то образом, он, как обычно, дал денег. А я всегда говорил, что России денег давать не надо. К сожалению, я всего не знал, я стал работать в правительстве только с июня, да и из ГНС я не мог видеть всего, что происходит. Мне нужно было собирать налоги.
Так и напишите: Федоров ищет работу
— Некоторые считают, что вы не с тех собирали,— обещали начать с тысячи богатых, а начали с простых налогоплательщиков.
— С кого мы не собирали? Что, с "Газпрома" не собирали? Он сейчас платит в два с половиной раза меньше налогов, чем платил летом. Физических лиц, конечно, тоже начали трогать. У нас налоги населения составляют всего 10% от общего налогового сбора, в любой цивилизованной стране — 50%. И на рынки ходить — нужно было получать деньги из теневой экономики.
— У нас люди бедные...
— Чего ж тогда все на Кипр ездят и в Египет?
— Можно жестокий вопрос? Обидно, когда выгоняют? Тем более что вы, уйдя в правительство, лишились депутатского кресла.
— То, что произошло, естественно, потому что формировалось новое правительство. Мне, конечно, не повезло, из-за того что Кириенко отправили в отставку. А потеря депутатского кресла меня не волнует. Мне там неинтересно было, удерживало только то, что меня два раза избирали люди.
— Судя по всему, вы не потеряли интереса к ведомству, которым руководили. Вы добивались того, чтобы налоговая полиция подчинялась ГНС, теперь она переходит в прямое подчинение к президенту. Как вы можете это прокомментировать?
— Я и сейчас считаю, что налоговая полиция должна подчиняться ГНС. У нас сегодня почему-то считается, что налоговая полиция — это силовое ведомство. Тогда логично — если ФСБ И МВД подчиняются президенту, то и налоговая полиция должна подчиняться. Ничего страшного здесь нет.
У нас, к сожалению, структура власти весьма странная, из-под премьера выведена часть структур. Это связано с тем, что премьер-министр у нас сейчас ставленник большинства Думы, а президент сам по себе, а это неправильно. С моей точки зрения, мы должны рано или поздно выбрать — либо президент берет на себя реальную власть, либо Россия становится парламентской республикой и премьер играет важнейшую роль.
— Как вы можете оценить то, что сейчас делает ваш преемник Георгий Боос?
— Кое-что он правильно делает, продолжает то, что было начато при мне. Насколько я понимаю, он не отменил ни одного существенного распоряжения, которые я делал. Например, упрощенная декларация для физических лиц. Что касается распоряжений по двадцати крупным предприятиям — тоже. Я еще в сентябре давал распоряжение по их проверке. Правда, не слышно, что с ними теперь происходит. По Жириновскому был подготовлен отдельный вопрос, но тоже неизвестно, как теперь обстоят дела.
А в целом, по-моему, Боос не очень хорошо понимает, что такое налоговая система. Он очень неплохо разбирается в ней с точки зрения бизнесмена, который сам платит налоги. Но, к сожалению, этого недостаточно. Реформу нужно начинать, если ты вообще понимаешь место налогов в экономической политике.
— Когда вы заступили на пост руководителя ГНС, вы говорили, что нужно снижать налоговое бремя, в частности снижать налог на прибыль. Георгий Боос именно это и делает.
— Налог на прибыль он снижает всего на 5%. У меня же был радикальный подход: налог на физлиц снижается до 20%, устанавливается одна ставка. Теперь ставку не собираются так снижать, да еще будет две шкалы. НДС же сегодня нельзя трогать, иначе за счет чего будет наполняться бюджет? Если мы уже сейчас знаем, что в ноябре была эмиссия в 10 млрд рублей, а если НДС перестанут собирать — тогда что будет?
— Но вы сами говорили, что при снижении налогов увеличивается их сбор.
— Никогда я этого не говорил. Я прочитал разную литературу и нигде не нашел подтверждения, что срабатывает так называемая кривая Лаффера (снижение налогового бремени — повышение сбора налогов). В любом случае повышения сбора можно ожидать через год.
— Георгий Боос обещает через полгода.
— Это абсолютно нереально.
— А как вы относитесь к тому, что некоторым нефтяным компаниям предполагается предоставить налоговые льготы?
— Можно вообще всем дать льготы, можно вообще налоги не собирать. Понятно, что у нефтяников непростое положение, но есть реальные цифры — в июле было собрано $2,5 млрд налогов. Мы знаем, что 90% всех налогов поступает от экспортеров. С другой стороны, экспортеры заявляют, что у них нет денег, потому что ни за нефть, ни за газ им ничего не платят. Что, у нас экспорт снизился или цены снизились в два раза? А налогов между тем собираем в 2,5 раза меньше — $1 млрд в ноябре.
— В правительстве вы сейчас не работаете, налоги не собираете. Чем занимаетесь?
— Сейчас мне делать нечего, пока отдыхаю. Ищу работу. Так и напишите: "Федоров ищет работу".
— А баллотироваться в президенты не собираетесь?
— Кто ж меня сегодня выберет-то? Ситуация в стране не та. Моя проблема в том, что, хотя я никогда не был гайдаровцем, все равно меня через запятую пишут. А мы с Гайдаром по многим вопросам спорили.
— Но политикой вы уже занимаетесь.
— Ну не знаю, политикой мне не очень хочется заниматься.
— Тем не менее вы приняли предложение нового правого блока.
— Наше движение "Вперед, Россия!" на прошлых выборах в Думу набрало 2% голосов. Если мы объединимся с теми, кто входит в новый блок, то преодолеем пятипроцентный барьер. Иначе голоса наших избирателей опять уйдут к другим — Явлинскому, коммунистам, Жириновскому. Я в новом объединении принимаю участие потому, что не хочу быть раскольником. Но что касается меня лично, то я хотел бы более практической работы.