С Тарасовым я познакомился в 60-х годах и знал его до самых последних дней. Без преувеличения скажу: он был для меня родным человеком — я ведь воспитывался без отца. Вместе со своей супругой Ниной Григорьевной Анатолий Владимирович фактически вел меня по жизни. Он был в курсе всех моих семейных дел. Всегда морально помогал мне и моей жене Надежде Сергеевне.
В жизни он был добрым и отзывчивым человеком. Прекрасным кулинаром. Любил, скажем, возиться с разными соленьями. Привозил из-за границы кучу всяких специй и готовил закуску — квашеную капусту, огурцы, грибы. Умел прекрасно готовить плов.
Но в хоккее Тарасов, конечно, был диктатором. Не прощал пренебрежительного отношения к своему делу. Он был предан хоккею, как никто другой. Помню даже, как ругался с Александром Гомельским, доказывая, что баскетбол — это не игра и с хоккеем на одну ступень никогда не встанет.
Еще он был, безусловно, мужественным человеком. Все помнят, как он увел ЦСКА в раздевалку на матче со "Спартаком", на котором присутствовал Брежнев. Тогда к нему пришел помощник генсека и попросил продолжить игру, потому что Леонид Ильич устал ждать. Именно попросил, а не приказал. Потому что все знали, что, если Тарасову в такую минуту попытаются приказать, он вообще может уехать из дворца с командой. А мы, хоккеисты, подчинялись ему беспрекословно.
И еще могу рассказать такой случай. В 1967 году на чемпионате мира в последнем матче мы уже могли проиграть чехам, и они тогда обходили канадцев в турнирной таблице. Из Москвы накануне встречи пришла очень путаная телеграмма с явным намеком: надо помочь команде дружеской страны. Тарасов нам и думать об этом запретил, потребовал, чтобы мы играли только на победу.
В хоккее он оставался фактически до самой смерти. За несколько дней до кончины он присутствовал на матчах "Золотой шайбы", президентом которой, кстати, был с момента рождения детского турнира — с 1965 года.
Кирилл Вац: Тарасов смог напоить Горди Хоу
Кирилл Вац — известный американский радиообозреватель, хоккейный диктор. Часто работал в командах Тарасова переводчиком.
Так получилось, что я очень хорошо знал Тарасова. Познакомился с ним еще, по-моему, во время первого "Приза 'Известий'". Он тогда сразу показался мне человеком чрезвычайно вежливым. И это впечатление осталось у меня на всю жизнь. Хотя хоккеисты, конечно, после его тренировок умирали от усталости.
Мне запомнился такой эпизод из работы с Тарасовым. В 1974 году в Москву приезжала сборная Всемирной хоккейной ассоциации. За нее играл сам мистер Хоккей Горди Хоу, у которого я был переводчиком. На одном из матчей мне передали, что Тарасов очень хотел бы встретиться с ним. Хоу, естественно, согласился: для него Тарасов был легендой.
Тарасов предложил выпить Хоу за знакомство. Тот наотрез отказался: я, мол, не пью. Но Тарасов и слушать не хотел. В конце концов Хоу сломался — не рискнул перечить великому тренеру — и впервые за многие годы нарушил спортивный режим накануне ответственного матча.