Анатолий Сердюков отказался отвечать на вопросы следователей по делу "Оборонсервиса". Он ходатайствовал о переносе допроса из-за болезни его адвоката Генриха Падвы. Бывшего министра обороны вызвали в Следственный комитет в качестве свидетеля. Политолог Алексей Воробьев и политолог Александр Ципко обсудили ситуацию с ведущим Алексеем Корнеевым.
— Как сообщает "Интерфакс" со ссылкой на какие-то свои источники, Сердюкова несколько раз, оказывается, вызывали повестками на допрос, но он от явки в СК уклонялся. Возможно ли, что бывший министр обороны намеренно пытается отсрочить допрос?
А.В.: Я думаю, что, конечно, Сердюков, оттягивает это намеренно. Но здесь ведь ситуация, мне кажется, в другом заключается. Не там искали следователи адвокатов господина Сердюкова. Его главный адвокат находится в Кремле, и зовут его Владимир Путин. Именно Владимир Путин не желает жесткого привлечения Сердюкова к уголовной ответственности и объясняет такое мягкое поведение следствия, и такие, так сказать, вежливые обращения с ним.
Напомним, что у господина Развозжаева, когда его привезли в наручниках в Россию, не было адвоката на первом допросе. Поэтому, давайте, применять, наверное, нормы законодательства ко всем одинаково без разбора, без личностного уровня, либо давайте говорить о том, что Россия — не правовое государство.
— Ваше мнение, Александр Ципко?
А.Ц.: Алексей Воробьев целую политическую прокламацию произнес. Я, к сожалению, не политик, и не могу это, как он, использовать для обличения Владимира Путина. На мой взгляд, здесь противоположная ситуация. Я не хочу об этом говорить, я не знал, что у меня будет такой партнер заинтересованный. Проблема в том, что если бы Владимир Путин не был бы в этом заинтересован, он никогда бы в жизни не стал инициатором этого процесса. Будем говорить откровенно, у нас невозможно начать судебное расследование, тем более, в отношении человека, который является министром обороны, без какого-то одобрения со стороны верховной власти. По-моему, это абсурдная логика.
А.В.: Александр, вы прекрасно знаете, что не Владимир Путин был инициатором, а его окружение. И это известно политологам. Другое дело, что ситуация вышла из-под контроля, и Путин вынужден был обозначать свою позицию.
А.Ц.: Нет, не будем наивными. Мы, в конце концов, все прекрасно понимаем и русскую психологию, и как устроена наша власть. К сожалению, она традиционна, и никогда в жизни никто не начал бы судебное расследование без того, чтобы высшая власть об этом не знала. Не будьте наивными.
Проблема как раз в другом. Тут, конечно, для Путина какая-то очень серьезная дилемма и глубинное противоречие. Естественно, он не может снискать себе какую-нибудь популярность или какую-нибудь электоральную сетку. Но я думаю, я просто рассуждаю с точки зрения здравого смысла, что, с одной стороны, чтобы остановить преступность в стране, действительно надо бороться с преступностью наверху, на высшем уровне, и тогда люди в это поверят.
В этом смысле, если, конечно, начался этот процесс, расследование, то, наверное, было основание для того, чтобы его начинать. Но, с другой стороны, надо прекрасно понимать, что это расследование, в общем-то, против команды Путина, против одного из его если не видных, то существенных людей. Человек налоговой командовал, был министром обороны, и это говорит о более серьезной вещи, насколько вообще трудно в России при нынешней политической системе бороться с преступностью, бороться с коррупцией.
Легко бороться с коррупцией, которая была создана и возникла до тебя, здесь прекрасно Путин мог бы бороться с окружением Ельцина, только он тоже был в окружении Ельцина. А когда ты начинаешь бороться со своими, со своим окружением, надо считаться и с целым рядом негативных последствий. Поэтому, на мой взгляд, эта не инициатива, как вы говорите, из его окружения, которую он не знал, это все сказки для дураков, а это, в общем, довольно драматическая инициатива Путина, и может быть, он даже не осознавал, сколько негативных последствий у этой инициативы будут.
А.В.: Стоп, Александр, я поймаю вас на фразе "не осознавал". Как мог человек такого уровня, затевая такой процесс, не сознавать, что он делает? Он что — дите малое, извините?
А.Ц.: Мои дорогие, мы же — и я, и вы — не были в этой роли, хотя я какой-то период был около человека, который был в этой роли, который был нашим царем очередным русским. Мне кажется, что люди, которые оказываются наверху, многие вещи забывают или не осознают. Допустим, самое элементарное, что не учитывалось: как только вы начинаете говорить о коррупции среди ближайшего окружения и называете миллиардные цифры, вы сразу возбуждаете у людей, которые внизу, которые ничего в жизни не имеют, и когда вы им напоминаете то, что наверху делят миллиарды, у них это вызывает не протест против коррупции, у них вызывает социальный протест. Они осознают собственное ничтожество на уровне этих людей, которые правят и обладают миллиардами. Я думаю, негативные последствия такого типа не осознавались.
— В связи с этим, господин Ципко, значит ли это, что не случайно вызов господина Сердюкова пришелся именно на 28 декабря, когда народонаселению нашему, в принципе, уже не до коррупции, все заняты Новым годом? Следующий допрос 11 января, и об этом деле немножко как-то уже подзабудут?
А.Ц.: Нет, я думаю, что никто не позабудет. Другое дело, если вы общаетесь с этим населением или вы к нему принадлежите, то вы должны осознавать, что на фоне тех проблем, которые решает это население, коррупция далеко не на первом месте стоит.
Перед российским населением где-то 50-60% встают проблемы более серьезные и более важные — проблемы личной безопасности, проблемы ограждения от преступности, проблемы социального неравенства, проблемы возможности дать образование детям и так далее. На самом деле, ситуация очень серьезная в России, мы живем в эпоху, когда социальное неравенство начинает осознаваться громадным количеством людей.
— Давайте все-таки вернемся к Сердюкову. Вопрос Алексею Воробьеву: как вы считаете, сохранится статус свидетеля у Сердюкова?
А.В.: Я думаю, на ближайшее время сохранится. И будут, конечно, попытки максимально смикшировать эту ситуацию, смикшировать его роль. Хотя здесь ведь очевидная вещь: либо, так сказать, Сердюков участвовал в корыстных сделках — тогда он преступник, либо он не участвовал — тогда это халатность, причем очень высокого государственного уровня.
Всем ведь очевидно то, что говорит господин Ципко. Понятно, что это наносит огромный репутационный удар по власти, и эту ситуацию, так или иначе, придется разруливать. Перед глазами людей уже, как бы они ни думали о социальных проблемах, о ЖКХ и о прочем, крупная фигура, замешанная в каких-то хищениях и замешанная в подрыве обороноспособности страны, не несет наказания. С этой ситуацией Путину в любом случае придется разбираться, она никуда не денется.