Вчера хоронили Галину Старовойтову. Проститься с ней приехали представители правительства, президента, парламента. Говорили соответствующие слова. А первых лиц государства не было. И президент лично ничего не сказал своим избирателям. Заявления представителей правоохранительных органов о неотвратимости наказания показались дежурными и не слишком убедительными. А ведь убийство Галины Старовойтовой потрясло значительную часть общества.
Адекватна ли реакция власти?
Михаил Горбачев, экс-президент СССР:
— Представители власти в первые дни искреннее произносят сочувственные слова, но потом, видимо, забывают о своей ответственности. Убийства идут по всей России, и даже самые громкие из них остаются нераскрытыми. Значит, за ними скрывается нечто очень серьезное. И все это говорит о том, что страна страшно больна, а власть все большее показывает свою неэффективность. И пока власть будет реагировать таким образом, все это будет продолжаться. Остается надеяться на правительство Примакова, а президент уже ничего не может, какие бы суровые заявления он при этом не делал.
Николай Гусман, председатель правления Русского Славянского банка:
— Это не власть, а имитация власти, и реакция такая. Адекватная, но не трагическому событию, а отсутствию власти. Грустно. По-настоящему адекватной реакции уже давно ни на что нет. И уже не столь важно, какие представители президента или парламента поехали на похороны. Раньше надо было принимать меры для защиты граждан. А сейчас — раз некоторые не едут, то, может, и правда, хоть делами занимаются.
Сергей Капица, академик РАН:
— Эмоционально вполне адекватно. Не стоит упрекать президента или питерского губернатора за то, что они неоперативно и недостаточно эмоционально произнесли какие-то слова. В ситуации, когда страна катится к криминальным беспорядкам, нужно не обращаться к народу, а действовать быстро и решительно. И вот с этим пока что плохо.
Олег Табаков, руководитель театра-студии:
— Власть старается произвести на нас благоприятное впечатление. В этот раз и восклицания, простите, более громкие и слезы — более дружные, чем после предыдущих убийств. Но мне кажется, сейчас должен был бы прозвучать голос президента. Нужен был какой-то человеческий, неожиданный, трогательный поступок. Ведь убили человека с чистыми руками, с незапятнанной репутацией. Но этого не случилось. И сегодня, как и раньше, нет уверенности, что эти восклицания власти приведут к неотвратимости наказания для преступников.
Александр Филиппенко, актер:
— Я доверяю части нашей власти. Телевидение хорошо высвечивает тех, кто пытается расчистить конюшни, и тех, кто создает демагогическую пену поверх навоза. Власть сейчас реагирует так, как она может. А может она немного. Но нынешнее убийство не такое, как предыдущие. Похоже, сейчас мы перешли некий Рубикон. И всем уже очевидно, что простые заявления властей предержащих "не проходят", над ними смеются. Люди ждут действий. Я обзвонил всех друзей — в 20 часов мы погасим свет. Хотелось бы посмотреть на окна нашей власти.
Каха Бендукидзе, председатель совета директоров АО "Уральские машиностроительные заводы":
— Каждый человек делает то, что считает нужным и правильным в данной ситуации. Решение зависит от понимания. Наверное, власть тоже делает так, как она понимает ситуацию. Я не хочу давать оценок этому ее пониманию и ее действиям.
Геннадий Бурбулис, депутат Госдумы:
— Я думаю, адекватно. Яркие и эмоциональные заявления Евгения Примакова, его жесткие требования навести порядок достойны всяческих похвал. Важно, чтобы мы знали, какими методами эти требования будут осуществляться. Главное, чтобы сейчас не победила идеология реванша. Ведь это то, чего от нас как раз и ждут все политические противники. А президента, я думаю, нужно оставить в покое — пусть выздоравливает.
Александр Адабашьян, сценарист, режиссер:
— Конечно, ситуация ненормальная. Из громких заказных убийств не расследовано ни одно. Чем выше положение жертвы, тем выше и положение заказчика. И никто не хочет копаться и искать исполнителей и заказчиков. Но во многом виновата и пресса, которая сначала ставит в центр внимания событие, но потом, когда происходит что-то новое, все забывает. Так и сейчас: все пошумят, побьют себя в грудь, а потом выборы — и все забыто. Страшно, что все мы к убийствам привыкаем. И надо еще много времени, чтобы стать обществом, я уж не говорю о том, сколько надо, чтобы стать цивилизованным обществом.
Дмитрий Гутов, художник:
— А у нас есть власть? Страна-то давно живет сама по себе, и в ней развиваются неуправляемые процессы. А власть носит первобытно-символический характер. Есть некий человек, которому принадлежат некие атрибуты: чемоданчик, резиденция, лимузин. Он — вроде президент. То же самое с правительством и Думой. И говорить об адекватности или неадекватности так называемой власти на это убийство невозможно. Мы — пассажиры самолета, который не вывести из пике.
Франц Клинцевич, председатель правления Российского союза ветеранов Афганистана:
— Нет, и я не могу объяснить почему. А вот люди не совсем очерствели. И в 20 часов многие выключат свет. Но вряд ли чиновники присоединятся к скорби. К сожалению, они так устроены — пропадает человек, и интерес к нему пропадает.
Лидия Федосеева-Шукшина, актриса:
— Я думаю, что некоторые люди во власти переживают это как свое горе, но как власть имущие, они не могут показать это. Сегодня скорбят даже ее политические противники. Я считаю это убийство результатом неприятия радикальных мер против фашизма и экстремизма. Надо немедленно принять такой закон.
Марк Рудинштейн, продюсер:
— Нет. В Израиле на место гибели одного солдата приезжает президент страны, не задумываясь о том, адекватно это или нет. У нас же могут запросто убить крупного политика и... Но с другой стороны, я бы не хотел видеть у ее гроба ни Яковлева, ни Ельцина, ни Селезнева... Мы же прекрасно знаем, как они "любили" ее и как "любят" друг друга, поэтому хорошо, что многих там не было. И, как это ни ужасно звучит, но это смерть во благо — после такого потрясения общество обязано стать чище, лучше. Эта трагедия заново высветила некоторые рожи, и, надеюсь, теперь демократы — люди, которым я верю,— уменьшат свою суетливость и станут более адекватно оценивать происходящее и принимать адекватные решения.