На минувшей неделе с визитом в Москве побывал министр иностранных дел, вице-премьер Словакии МИРОСЛАВ ЛАЙЧАК. Он заверил корреспондента “Ъ” ЕЛЕНУ ЧЕРНЕНКО, что российские обладатели служебных паспортов, въезжающие в Словакию без виз, не создают там никаких проблем, и пообещал до конца года облегчить въезд для всех других категорий россиян.
— После встречи с главой МИД РФ Сергеем Лавровым вы сказали, что ряд совместных проектов с Россией в сфере экономики могут быть согласованы в самое ближайшее время. Какие из них ключевые?
— Речь идет о семи-восьми двусторонних соглашениях, которые находятся в финальной стадии проработки. С некоторыми надо еще поработать, а два-три документа могут быть подписаны уже в первой половине следующего года. У нас огромные возможности для сотрудничества, особенно в сфере энергетики. Словакия — крупнейший и важнейший транзитер российской нефти и газа через Украину и дальше на Запад. Сейчас в словацкой газовой промышленности происходит изменение имущественных отношений — усиливается роль государства в этой сфере. Работающие в Словакии иностранные компании Ruhrgas и Gas de France продают свои доли в газовом секторе, что означает, что в будущем уже словацкое государство сможет вступать в прямые переговоры с Россией.
Кроме того, мы собираемся строить два новых блока на ядерной электростанции в Моховце — и тут мы тоже открыты для переговоров с российскими партнерами. Также уже несколько лет ведутся переговоры о возможности строительства железной дороги с широкой колеей через территорию Словакии до Австрии. Если будет принято решение осуществлять этот проект (сейчас проводится его экономическая экспертиза), то и в этой сфере мы были бы рады российскому участию. Да, и, конечно же, еще есть грандиозный проект по созданию циклотронного центра.
— По-моему, о нем еще с советских времен говорят…
— Да, это давняя идея. Мы хотим найти решение в сотрудничестве с партнерами из РФ и сделать этот проект коммерчески привлекательным.
Иными словами: есть множество проектов, о которых давно говорят, но, в силу того что в Словакии сейчас правительство создано одной партией и есть команда опытных людей, хорошо знающих друг друга, у нас есть уникальная возможность решить некоторые вопросы, которые годами не удавалось сдвинуть с мертвой точки.
— А чем объясняется необходимость усиления роли государства в энергетическом секторе Словакии?
— В силу объективных причин в Словакии сложилась ситуация, когда государство осталось без контроля над основными энергетическими ресурсами и отраслями промышленности. В январе 2009 года (в ходе газовой войны между Россией и Украиной.— “Ъ”) это создало нам серьезные проблемы. На дворе был газовый кризис, но государство ничего не могло поделать, хотя газ в хранилищах был — они были частными. Мы полагаем, что в будущем нам будет проще договариваться (с Россией.— “Ъ”) — как государство с государством. Без посредников.
— Раз уж мы заговорили о газе. Словакия осталась в стороне от «Южного потока», хотя ее звали в этот проект. Не жалеете о принятом решении? Ведь страна может потерять значительную часть транзита.
— С экономической точки зрения для нас та модель, которая есть сейчас,— то есть транзит через существующую систему, через Украину,— однозначно более выгодна. Все остальное дороже.
Мы долгое время думали, что эта система — транзит из России через Украину и Словакию дальше на Запад — неприкосновенна. В январе 2009 года мы поняли, что ничто не гарантировано. С тех времен мы, конечно, приняли ряд мер, чтобы обезопасить себя. Реализовали идею с реверсным потоком из Чехии и Австрии, строим ветку, которая соединит венгерскую трубу с нашей. Таким образом, ситуация, когда мы остались без поставок газа, уже не повторится. Но что касается стратегического решения (не участвовать в «Южном потоке».— “Ъ”), могу только повторить: для нас выгодно то, что имеется.
— Но ведь этого скоро не будет. То, что в итоге обойдет Украину, обойдет и Словакию. Есть какие-то идеи, как задействовать то, что имеется, с учетом строительства двух новых газопроводов?
— Есть, конечно. С другой стороны, у нас есть договор с РФ о поставках газа до 2028 года. Мы исходим из того, что Россия выполнит обязательства, которые она взяла на себя.
— То есть вы полагаете, что и в будущем украинско-словацкие транзитные мощности будут как-то задействованы?
— Было бы нелогично и антиэкономично игнорировать то, что есть и хорошо работает. Мы, конечно, видим, что строятся ветки и на севере, и на юге. Тем не менее мы полагаем, что и в будущем инфраструктура, идущая через Украину и Словакию, будет задействована.
— 21 декабря в Брюсселе состоится саммит Россия—Евросоюз. Для Москвы один из главных вопросов — визовый. Две недели назад Анвар Азимов, посол по особым поручениям МИД РФ, сказал, что 17 стран ЕС приветствуют скорейшую реализацию перечня «Совместных шагов к безвизовому режиму» с РФ, а 10 — нет. Словакия в каком лагере?
— Это некорректный вопрос. ЕС принимает решения на основе консенсуса, и неправильно было бы говорить: «Наша страна с вами, но остальные против нас». Мы члены одного клуба. Не стоит проводить разделительные линии и политизировать этот вопрос. Лучше совместно работать над техническими вопросами продвижения к безвизовому режиму.
— Россия говорит, что как раз ЕС и политизирует этот вопрос. В Москве полагают, что Брюссель намеренно затягивает переговоры по отмене виз с РФ, потому что хочет сначала либерализовать режимы со странами «Восточного партнерства» — Украиной и Молдавией...
— Нет, речь действительно идет лишь о технических вопросах. Политическое решение — о начале подготовки непосредственно соглашения об отмене виз — будет приниматься только после того, как будут реализованы «Совместные шаги». А то, что некоторые люди (в Брюсселе.— “Ъ”) говорят,— это не официальная позиция Евросоюза. Надо сосредоточиться на имплементации перечня «Совместных шагов».
«Восточные партнеры» ЕС имеют свою программу визовой либерализации, и тут нет прямой зависимости между этими программами.
— После переговоров с Сергеем Лавровым вы дали понять, что Словакия намерена сама по себе облегчить визовый режим для россиян. О чем идет речь?
— В Словакию в последнее время приезжает все больше туристов из России. Особенно зимой. Люди приезжают кататься на лыжах, развивается корпоративный лечебный туризм. Мы заинтересованы в том, чтобы сделать Словакию еще более привлекательной для граждан РФ. И нашли в рамках совместных Шенгенских правил возможности для того, чтобы облегчить им приезд в нашу страну. Так, скажем, сейчас Словакия не выдает многократные визы для российских туристов, но скоро будет. Кроме того, мы намерены открыть в России несколько визовых центров — это тоже облегчит процесс получения виз, особенно для тех, кто живет вдали от наших дипломатических учреждений.
— А с какого момента начнут действовать новые правила?
— Мультивизы мы планируем начать выдавать еще до Нового года. А визовые центры надеемся открыть в течение будущего года.
— На втором визовом треке между РФ и ЕС (не по отмене виз, а по облегчению визового режима) переговоры зашли в тупик из-за спора о служебных паспортах — Россия требует отменить визы для их обладателей, ЕС — против. Словакия уже давно отменила визовые формальности для этой категории. Каков ваш опыт в этом вопросе?
— Я не слышал о том, чтобы с этим были какие-либо проблемы.
— Госсекретарь США Хиллари Клинтон на днях крайне скептически выразилась о российских интеграционных экономических проектах на пространстве СНГ, предупредив, что США будут препятствовать «советизации» этого региона. В ЕС такие же опасения?
— Для нас важно, чтобы соблюдалось несколько ключевых принципов. Интеграция — это естественное явление и нормальный тренд, но важно, чтобы все происходило на добровольной основе и чтобы правила функционирования таких интеграционных проектов не расходились с другими объединениями. Например, с ВТО. Чтобы не было эксклюзивного подхода и соревнования, но была база для плотного сотрудничества. Мы же все проходим через тяжелый период финансового кризиса. Нам надо открывать рынки, открывать совместные пространства. Нам важно, чтобы происходящие процессы (в СНГ интеграционные процессы.— “Ъ”) увеличивали, а не уменьшали возможности для сотрудничества между отдельными государствами, которые принадлежат к тому или иному блоку.
— В России некоторые эксперты считают, что программа ЕС «Восточное партнерство» направлена как раз на то, чтобы ослабить влияние Москвы на постсоветском пространстве...
— Цель «Восточного партнерства» — создание большей предсказуемости в отношении между ЕС и его восточными соседями. Мы считаем, что политическая стабильность и улучшение экономической и социальной ситуации в этих странах представляют взаимный интерес и для ЕС, и для РФ. Эта программа не нацелена против кого-либо и, естественно, не нацелена против РФ. Напомню, что Россию тоже приглашали принять участие в этом проекте.
Не надо смотреть с подозрением на эту программу, ведь никто не говорит и не будет говорить участвующим в ней государствам, что они должны решить: дружить с ЕС или с РФ. У Евросоюза прекрасные отношения с Россией, и мы никогда не стали бы убеждать страны бывшего Советского Союза ограничивать контакты с Москвой.
— Вы известный специалист по Балканам и долго работали в этом регионе. Могли бы вы проранжировать по степени готовности к интеграции с ЕС балканские страны, еще не вошедшие в это объединение?
— Легко, потому что все это записано в документах Европейской комиссии и Европейского совета. Хорватия практически готова присоединиться к ЕС, предполагается, что она станет его полноправным членом уже 1 июля следующего года.
Далее следует Черногория. Финальная стадия переговоров с ней о вступлении в ЕС началась еще летом. Как быстро она завершится, пока неизвестно, но это уже почти решенный вопрос.
С Македонией все сложнее. Она является кандидатом на присоединение к ЕС с 2005 года, однако процесс переговоров об интеграции заблокирован из-за проблемы с наименованием страны. Впрочем, на днях в Брюсселе были предприняты шаги, которые дают надежду на то, что в течение первой половины следующего года переговорный процесс может возобновиться. Это было бы хорошо.
Вопрос о начале переговоров с Сербией тоже может решиться в ближайшие месяцы.
Осталась Босния и Герцеговина, которая, к сожалению, не продвинулась на пути интеграции с ЕС из-за затянувшихся внутренних споров о характере государства и формировании органов власти. Таким образом, Босния и Герцеговина не смогла выполнить те обязательства, которые сама взяла на себя. В этом смысле это потерянный год для нее.
Есть еще Албания, которая была достаточно близка к получению кандидатского статуса. Однако внутренние антагонизмы между правительством и оппозицией, к сожалению, оказались сильнее, чем совместное стремление идти вперед по пути европейской интеграции. Так что не за что было награждать эту страну.
В конце концов есть Косово. Ряд стран ЕС признали его независимым государством. Словакия этого не сделала. Но и те страны ЕС, которые не признают Косово самостоятельным государством, все равно, конечно, поддерживают его европейские устремления, потому что Косово является составной частью региона. Поэтому мы активно поддерживаем меры, направленные на улучшение экономической и социальной ситуации в Косово, шаги по совершенствованию его судебно-правовой системы. Никто не заинтересован в том, чтобы Косово стало какой-то черной дырой на Балканах.