Архитектурные конкурсы в Москве узаконены
Юрий Лужков подписал новое постановление о порядке проведения архитектурных конкурсов в Москве. Документ основан на правилах проведения архитектурных конкурсов в странах Европейского Союза и является самой цивилизованной системой правил, действующей сегодня в московской архитектуре.
В Европе архитекторы не любят конкурсов — работы много, а вероятность выиграть невелика. Не любят, но участвуют, потому что к этому их обязывают правила свободной конкуренции. Если частный инвестор, желая построить крупный комплекс, не хочет проводить конкурс и обращается к своему любимому архитектору, то он должен заплатить такие штрафы, что лучше не строить. Если же здание строится на деньги налогоплательщиков, то строить его без конкурса — вообще подсудное дело.
В России все иначе. В 1996 году группа архитекторов обратились к Юрию Лужкову с открытым письмом, требуя ввести конкурсы. Того, к чему на Западе архитекторов принуждает власть, в России архитекторы сами требуют от власти. Не подумайте, что от излишней любви к западной демократии. От безысходности сложившейся ситуации.
В Москве сохранилась советская система проектирования. Есть муниципальное проектное предприятие — "Моспроект-2", возглавляемый Михаилом Посохиным,— к которому отходят все муниципальные заказы. Такая система рождает монополию даже без усилий со стороны самого "Моспроекта-2", поскольку все инвесторы, связанные с мэрией, обращаются к тем архитекторам, с которыми работает мэр. А "Моспроект-2" с собственной монополией бороться отнюдь не склонен. Михаил Посохин является заместителем главного архитектора Москвы, и в его компетенции — согласование проектов, выполненных его конкурентами.
На обращение архитекторов тогдашний главный архитектор города Леонид Вавакин откликнулся быстро. Мэр издал первое постановление о конкурсах, по которому на конкурс выносились объекты, строящиеся в центре, на основных магистралях, за счет города и т. д. Однако российская специфика конкурсных процедур свела положительные качества постановления на нет.
Конкурсы были закрытыми, участвовали в них только крупные проектные структуры. За участие в конкурсе надо было платить (порядка $10 тыс. на каждого конкурсанта). Частные инвесторы таких бессмысленных трат себе не позволяли, на конкурс выносили крупные муниципальные программы с неясными перспективами воплощения — вроде Боровицкой площади, острова напротив храма Христа Спасителя, фонтанов. Права победителей никак не защищались: единственный реализованный проект--участник конкурса, комплекс "Охотный ряд" на Манежной площади, построен Михаилом Посохиным при том, что выиграл конкурс Борис Улькин. Конкурсанты выступали под своими именами, а состав жюри был постоянным, что открывало бесконечные возможности для давления. При проведении конкурса на Боровицкую площадь состав жюри был изменен, когда влиятельные участники из "Моспроекта-2" заметили, что при таком составе жюри победа им не светит.
Нынешний главный архитектор Москвы Александр Кузьмин с 1997 года начал работать над новым постановлением о конкурсах. За образец были приняты правила проведения конкурсов в странах ЕС. Основная борьба развернулась за то, чтобы навязать эти демократические правила московскому архитектурному сообществу.
Начать с того, что большинство конкурсов становятся открытыми и в них могут принимать участие иностранцы. Московские архитекторы так боятся иностранной конкуренции, что даже в закон об архитектурной деятельности внесен запрет иностранцам строить в Москве без российского сопровождения. Эта норма продолжает действовать и сегодня, но очевидно, что если на конкурсе выиграл известный западный архитектор, то авторство останется за ним, а архитектор Пупкин, сопровождающий строительство, превратится в технического сотрудника. Прежде Пупкин был бы полноценным соавтором западного мэтра, поэтому мэтры здесь и не строили.
Кроме того, все проекты подаются не под именами влиятельных авторов, а под шифрами. При этом Москомархитектура пошла на совершенно невероятный в России ход, отказавшись от своих права на проведение конкурса. Это теперь может делать кто угодно. Организатору конкурса достаточно согласовать в Москомархитектуре его программу. Что же касается жюри, то оно выбирается лотереей из 100 человек, список которых согласован всеми архитектурными организациями Москвы. Давить на 10 человек можно, на 100 — затруднительно.
Архитекторы оказались сегодня в ситуации своих западных коллег, когда работать приходится всем, а деньги получает только один победитель. Но у них появилось одно существенное преимущество. Проект, выигравший на конкурсе, больше не требует дополнительных согласований. Сейчас в Москве проекты проходят около 200 согласований, при этом, по словам строящих архитекторов, взятки по среднему проекту составляют $100-200 тыс. Платят, естественно, инвесторы (и чем меньше согласований, тем больше гонорар архитекторов). В Москве в год согласуется порядка 2000 проектов, то есть речь идет о сумме порядка $200-400 млн в год. Понятно, что согласующие инстанции будут бешено сопротивляться новому положению о конкурсах. В связи с этим следует указать на две существенные слабости нового положения.
Во-первых, список объектов на конкурс формирует Москомархитектура. На нее приходится не самое большое число согласований, но ряд довольно существенных. В дальнейшем этот список должен быть узаконен отдельным постановлением, но пока его не существует. Так что сейчас к главному архитектору потянутся бесчисленные его подчиненные, доказывающие, что вообще конкурс — это прекрасно, но вот этот конкретный объект на конкурс выносить не надо.
И во-вторых, новые правила конкурсов по своему статусу — это инструкция исполнительной власти города. То есть она имеет право издавать любые постановления об исключениях из этих правил. Александру Кузьмину следовало бы провести новое постановление о конкурсах как закон городской думы, чтобы обезопаситься от таких инициатив. Между прочим, депутаты Мосгордумы на этой неделе приняли закон об установке в Москве памятников и монументов, мотивируя его необходимость тем, что памятники существенно влияют на среду города. Но нельзя не заметить, что некоторые из построенных в Москве зданий влияют на эту среду гораздо больше.
ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН