Премьера / Опера
В Донецком театре оперы и балета им. Соловьяненко (Donbass Opera) состоялась премьера "Летучего голландца" Рихарда Вагнера, приуроченная к 200-летию со дня рождения композитора. ЛЮБОВЬ МОРОЗОВА убеждена, что на фоне постановки немецкого режиссера Мары Курочки меркнут все достижения современной украинской оперной сцены.
Оперы Вагнера на украинской сцене не идут уже лет десять, чему, однако, нет разумных объяснений. Если в Израиле на творчество композитора до сих пор наложен негласный запрет, то в других странах давно научились отделять его антисемитизм и шовинизм от музыки. У нас же Вагнер, возможно, попал в немилость просто потому, что исполнение его произведений требует от театра больших усилий, чем, к примеру, опер Джузеппе Верди, которые оркестр способен играть даже с завязанными глазами. Будучи одержимым идеями Фридриха Ницше, Вагнер требовал от вокалистов, да и от зрителей, вынужденных высиживать четырехчасовые представления без антрактов, поистине сверхчеловеческих качеств.
Решение поставить в Донецке оперу Рихарда Вагнера выглядело как вызов. Однако результат оказался более чем впечатляющим. В Украине оперных постановок такого уровня, как донецкий "Летучий голландец", не бывало никогда, и планку она задает настолько высокую, что застрявший на отметке 60-70-х годов прошлого века и безнадежно буксующий на месте отечественный театр вряд ли рискнет повторить этот подвиг в ближайшее время.
Интернациональная команда постановщиков и музыкантов из четырех стран — Украины, Германии, Австрии и России — занималась подготовкой этого проекта около двух лет, постепенно корректируя замысел и приспосабливая его к донецкой сцене. По официальной информации, бюджет постановки составил 3,5 млн грн, основную часть средств внесла принадлежащая Ринату Ахметову компания СКМ. Донецкая областная администрация подарила театру современный видеопроектор, Goethe-Institut предоставил преподавателей, три месяца шлифовавших произношение певцов, а также обеспечил зрителей литературным переводом текста на украинский язык (его транслировали во время исполнения оперы на табло).
Но ключевой фигурой постановки, безусловно, стала Мара Курочка — берлинский режиссер, выпускница танцевального отделения Джульярдской школы в Нью-Йорке, занимающаяся, помимо хореографии, видеоартом. Донецкий "Летучий голландец" — ее первая большая режиссерская работа, хотя в ней не ощущается робости дебютантки. В спектакле продумана каждая мизансцена, каждый актерский жест. Уже по завершению 10-минутной увертюры, во время которой зрителю прежде предписывалось разглядывать складки на занавесе, начинается активное действие. На глазах у публики оживает свадебная фотография, а когда гости расходятся, невеста с холодной решимостью наводит на себя дуло пистолета. Все дальнейшие события можно трактовать как предсмертные видения героини Сенты. Она с трудом доползает до огромной кровати, из-под которой медленно выползают призраки и тянут за края огромное белое полотно. Белый шелк, подобно пролитому молоку, растекается по всей сцене, а через несколько мгновений превращается в кипящее синее море, заливающее всю сцену (сценографы Момме Хинрихс и Торге Меллер используют в оформлении в основном видеопроекции).
Мара Курочка почтительно обращается со всеми важными для композитора символами — ночи, сна, моря, вечной верности и смерти от любви, но вместе с тем ее работа представляет собой акт глубокого познания жизни. Объясняясь Сенте в своей приземленной любви, простоватый Эрик надевает на героиню фартук, и при помощи его длинных тесемок пытается управлять возлюбленной. Отец Сенты Даланд, относящийся к ней как к товару, который можно выгодно продать, в сцене первого свидания героини с Голландцем внезапно выныривает из-под кровати, словно демонстрируя этим абсолютный контроль над интимной жизнью дочери.
Что-то немыслимое проделывает режиссер и с хором, заставляя его двигаться во время пения так, словно это настоящая балетная труппа. Великолепно работают со сценическим пространством и солисты — особенно обладательница роскошного колоратурного сопрано Леся Алексеева (Сента), немецкий певец Андреас Макко (Голландец), глуховатая окраска мощного голоса которого только придает ему таинственности, и австриец Вальтер Финк (Даланд), чей грозный бас заставляет содрогаться не только главную героиню. Пожалуй, единственное уязвимое место постановки — это оркестр, пугливый и неповоротливый, несмотря на управление дирижера Мариинского театра Михаила Синькевича. Однако даже он превосходит себя, со страстью отдаваясь замечательной музыке.