Волгоградский "Ротор" на сегодня единственный в России частный футбольный клуб. И он не только успешно существует на собственные заработки, но и находит средства на развитие детского футбола. Уже несколько лет в "Роторе" работает детская школа, и в будущем году этот проект впервые в нашей стране получит финансовую поддержку УЕФА. Президент и хозяин клуба ВЛАДИМИР ГОРЮНОВ рассказал о том, что уже сделано, и о своих планах на будущее в интервью корреспонденту Ъ АФСАТИ Ъ-ДЖУСОЙТИ.
— Владимир Дмитриевич, когда вы пришли в "Ротор"?
— В 1982 году. Работал помощником администратора. Достаточно тяжелая была работа, и денег больших на ней не получишь. Даже когда отправлялись на выездной матч, мне не платили суточных — не положено было.
— А до "Ротора" где работали?
— Я был начальником легкового гаража. Довольно престижное место. У нас стояли машины Трестовцепрома, Трестовощпрома и т. п. Все это были организации богатые. Ну, и я не бедствовал — холодильник был забит чем только можно.
— Почему же тогда решились уйти?
— Уж не знаю почему, но запал я на "Ротор". А, вообще, с детства болел за "Спартак". У нас в колхозе телевизоров не было, зато был репродуктор на площади. Там и собирались футбол слушать. Так вот, один из местных бригадиров болел за "Спартак", другой — за "Динамо", и их бригады соответственно. В общем, каждый матч этих команд у нас заканчивался дракой. А в 1977 году брат повел меня на стадион посмотреть на "Ротор" — он тогда принимал пятигорский "Машук". И с этого момента, Бог его знает почему, я просто влюбился. Я еще когда начальником гаража работал, редко выездные матчи "Ротора" пропускал.
— Когда вы стали президентом клуба?
— В 1990 году. Нутром почуял, что пропадаем. Понимал, что надо что-то делать, иначе от команды ничего не останется.
— Что представлял из себя "Ротор" на тот момент?
— Это была практически заводская команда. Финансировалась заводом "Баррикада". Денег не то что на решение высоких задач не было, на простые вещи не хватало. Случалось иногда, что даже 50 копеек на суточные выпросить было проблемой.
— За счет чего же тогда "Ротор" поднялся?
— Я взял в кредит 150 тыс. рублей — приличные деньги были в то время. Вложил в дело, с этого все и началось. Потихоньку встали на ноги. Сейчас приступили к реконструкции стадиона. Он, прямо скажем, далек от совершенства, но со временем приведем его в порядок. Только на нынешнем этапе планируем вложить в реконструкцию 26 млн рублей.
— На что сейчас живет команда?
— Коммерцией: что заработали, то и наше. У меня пять предприятий, за счет них живем. Мы, в отличие от других клубов, не имеем покровителей. Вот возьмите наш бюджет на нынешний год — 45 млн. У многих, конечно, гораздо больше. Вообще, у нас еще многое не завершено, но все потихоньку делается. Ничего не стоит на месте. Главное — не опускать руки. Кто работает, голодным никогда не будет.
— Насколько я знаю, вы уделяете большое внимание развитию детского футбола.
— Детской школе "Ротора" уже пятый год. Как только я возглавил клуб, решил, что должен создать интернат. Это будущее клуба. Можно, конечно, приглашать уже готовых игроков — мы это делали и будем делать, но без своих традиций далеко не уйдешь. Сейчас получили здание бывшего профилактория. Изначально его хотели отдать под наркодиспансер, но мне удалось убедить людей, что от интерната будет гораздо больше толку. После ремонта, который обойдется в 7 млн рублей, в интернате на полном обеспечении будут жить 320 детей. О наших усилиях по развитию детского футбола знают и в РФС, и в УЕФА, который, кстати, решил выделить "Ротору" деньги на строительство искусственного поля с подогревом.
— Расскажите подробней.
— УЕФА выделяет деньги в рамках программы по поддержке детского футбола в развивающихся странах. Это совершенно не значит, что мы получаем какую-то подачку. В очереди за помощью УЕФА стоял и такой именитый клуб, как "Интер". Но благодаря авторитету президента РФС Вячеслава Колоскова предпочтение было отдано "Ротору". Из УЕФА приезжали люди, смотрели, как мы работаем, и остались довольны увиденным. Насколько я знаю, этим проектом сотрудничество с российскими футбольными клубами не ограничится. В числе претендентов на финансовую поддержку на будущий год питерский "Зенит".
— Сколько денег дает УЕФА?
— О конкретной сумме мы будем говорить в начале декабря. Предварительно это $300 тыс.
— Ваша работа с юными футболистами приносит плоды?
— В основном составе уже играет наш выпускник — Михаил Мысин. Со временем появятся и другие. Вообще, еще раз скажу: молодежь — это наше будущее. Нельзя разбазаривать игроков. К примеру, сейчас Андрей Кривов — один из основных футболистов "Ротора". А лет семь назад, его, 14-летнего пацана, вообще в "Брондбю" продать хотели. Ну подумал я, сел в машину и поехал в Моршанск поговорить с его матерью. Договорились, что они всей семьей переезжают в Волгоград. Родителей устроили на работу, а пацану дали трехкомнатную квартиру.
— Вы тяжело расстаетесь с игроками?
— Очень. Для меня это вообще трагедия. Когда Владимир Нидергаус ушел из команды, первое время никак не мог привыкнуть, что он уже не у нас играет. Когда он звонил из Израиля, я его пару раз спрашивал, почему он не на тренировке, все думал, что он в городе. Вообще, если он еще решится вернуться в клуб, мы, естественно, подыщем ему работу. Может, селекционером поработает на первых порах. А сейчас строим кафе, которое будет называться "У Нидергауса", и определенные проценты от прибыли будем перечислять ему.
— Все игроки "Ротора" могут рассчитывать на такое отношение с вашей стороны?
— Те, кто действительно переживает, борется за команду, могут. В таких случаях для меня главное — интересы самого футболиста. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы футболист чувствовал себя хорошо.
— А они отвечают вам тем же?
— Думаю, да. Недавно Есипов контракт продлевал. Спрашиваю, чего бы ему хотелось, а он говорит: "Знаю, плохого не сделаете",— и подписывает контракт, даже не заглядывая в него.
— Что с Веретенниковым? Постоянно говорят о его уходе...
— Определенного ответа еще дать не могу. Но вероятность того, что он будет продан,— 90 процентов. Олег хочет попробовать себя в бундеслиге. Хотя надежда, что он останется, еще есть. Я с ним недавно говорил, предложил ему до пенсии у нас поиграть. Он, я чувствую, и не против... К сожалению, не все зависит только от наших желаний.
— Как вы относитесь к намерению Прокопенко обновить команду?
— Виктор Евгеньевич знает, что делает. Неизвестно, сколько игроков мы продадим, все будет зависеть от ситуации. Но обновление нужно. Необходимо задуматься о будущем команды. К примеру, Геращенко, игрок прекрасный. Он еще может поиграть, тем более что отличается очень серьезным отношением к работе, но ему уже 30 лет. Тут и ему надо призадуматься о будущем, и нам.
— Ваше отношение к конфликту между РФС и ПФЛ?
— В какой-то мере это следствие всего, что происходит в стране. Вот смотрите: Ельцина избрали, он живой, а кто-то требует его живьем закопать, потому что хочет занять его место. С РФС то же самое. Но кто из нынешних претендентов на пост президента РФС сильнее Колоскова? С чего они взяли, что смогут работать лучше, чем он?
Я много лет знаю Вячеслава Ивановича и вижу, как он всей душой болеет за футбол и делает для его развития все, что возможно. Обвинять его одного в том, что происходит со сборной и клубами, неправильно. Почему кто-то думает, что когда в стране неразбериха, в футболе может быть по-другому? В конце концов, сборной должно заниматься государство. Это не у Колоскова голова должна болеть, где взять денег на команду, это в бюджете должно быть прописано.
— У вас лично есть претензии к ПФЛ?
— ПФЛ создавалась из благих намерений. А теперь что получается? Лига превратилась в какой-то карательный орган. Прямо НКВД. Что ни сделаешь — за все штраф. Как помочь, так это нет. Зато штрафовать — пожалуйста.
Покажите мне, какой детской футбольной организации они помогли? Не обязательно всем деньги давать. Можно просто приехать на региональный детский турнир, пожать руки пацанам. Они дети, много им не надо, а стимул хороший.
Что касается денег, то они у ПФЛ есть, только вот использовать их надо по назначению. Сейчас практически все финансы застряли в ГКО. Кто им там давал право вкладывать их таким образом? Я, например, не давал. Деньги где-то "висят", а судьям до сих пор не платят.
— Какой, на ваш взгляд, выход из ситуации?
— ПФЛ надо сохранить, но она должна заниматься только текущими вопросами проведения чемпионата. Все экономические вопросы должны быть в ведении исключительно РФС.
— Вы принимаете участие в разработке закона о спорте. О чем этот проект и какова его судьба?
— В законе говорилось о государственной поддержке спорта, в частности о налоговых послаблениях. Только после того, как наш комитет разработал этот законопроект и мы его отправили на согласование в правительство, он вернулся оттуда измененным до неузнаваемости. Могу сказать, что в нынешнем виде он просто плохой.
Вообще, перспективы у него туманные. Сейчас депутаты при одном слове "льготы" подпрыгивают. Все еще помнят ситуацию с НФС и чем все это кончилось. Там, конечно, нехорошо получилось, но надо понять, что в нынешней ситуации без таких мер мы футбол не поднимем. В НФС льготами пользовались вообще все кому не лень, а должны были только спортивные организации. Так почему не повторить этот опыт, но, естественно, при соответствующем контроле?
— Какие у вас отношения с местной властью?
— Отношения хорошие, порой застольные. Отдельно хочу поблагодарить за помощь клубу губернатора области Максюту Николая Кирилловича и мэра города Чехова Юрия Викторовича. Но все же есть некоторое недопонимание футбольных проблем. Есть отдельные руководители, которые уверены, что достаточно бросить футбольный мяч, за ним все сразу побегут и тут же чего-нибудь выиграют.
— Зачем вы пошли в депутаты?
— Может, это прозвучит несколько корыстно, но если бы я сейчас не имел депутатского мандата, не знаю, что вообще стало бы с командой. Все-таки часто приходится общаться с людьми, которые не совсем понимают нормальный язык. Вот помашешь удостоверением, и вроде все успокаивается.
— Такое впечатление, что к "Ротору" вы относитесь как к своему ребенку...
— Вот вскройте мне вены, и кровь, которая выльется, выложится в слово "Ротор".
— Поражения команды тяжело переживаете?
— Очень. Если проигрываем, все домашние на цыпочках ходят. У меня собака была, сейчас умерла уже, но даже она прекрасно чувствовала мое настроение после матча. Если проигрывали, то забивалась куда-нибудь и старалась на глаза не попадаться. И наоборот, когда "Ротор" выигрывал, скакала от радости.
— Кроме "Ротора" еще какие интересы в жизни?
— Хобби у меня нет. Я сам живу и работаю для команды и всем своим людям объясняю, что наша главная задача — обеспечить игрокам нормальные условия. Самому мне много не надо. Живу в двухкомнатной квартире, которую получил еще в старые времена. Собирался было переехать в трехкомнатную, да тут у Геращенко контракт заканчивался, с квартирой пришлось повременить. Если сейчас, не дай Бог, по каким-то причинам мне придется расстаться с командой, не знаю даже, что буду делать.