Я землевладелец. Моей фирме принадлежит небольшой кусок земли на окраине Москвы. Как известно, голубая мечта любого землевладельца — неожиданно забивший на его участке нефтяной фонтан. Увы, на моем участке нефть не обнаружилась. Однако обнаружился сравнимый с ней по прибыльности стихийный рынок. Но чтобы получить прибыль, мне пришлось выдержать жестокую схватку. Порой мне казалось, что я борюсь со стихией...
Когда у меня появились деньги в результате инфляции, приватизации и тому подобных правительственных глупостей, я затосковала: варить каши мужу показалось скучно, заниматься журналистикой — экономически невыгодно, рестораны и бары надоели. Словом, я захотела живого бизнеса, острых ощущений.
А тут как раз Москомимущество (дело было в середине 1994 года) объявило конкурс продажи прав долгосрочной аренды на разные строительные объекты. Я решила принять в нем участие.
Правила конкурса просты, как ваучер: сначала стоимость аренды высматривается чиновниками из Москомимущества где-то на потолке, потом конкурсная комиссия оценивает, достаточно ли покупатель превысил в своей заявке эту потолочную цену. Мне повезло: я приобрела пятипроцентный недострой площадью 900 кв. м в центре Марьина, лишь слегка превысив стартовую цену. Точнее, за $50 тысяч.
Поясню. Как правило, "пятипроцентная готовность" — это свайное поле, проект стройки и сопутствующая документация. В моем случае в наличии имелось лишь поле: проект устарел еще до распада СССР, землеотвод погребен в недрах перестройки, разрешительная документация утратила смысл ввиду упразднения разрешающих инстанций, а у свай даже кто-то отпилил оголовки.
Вот такой недострой я и приобрела. Причем не одна, а с двумя компаньонами-мужчинами. И хотя каждый из нас внес ровно по трети суммы, они настояли на том, что руководить стройкой будут сами. Потому что, по их мнению, у меня с точки зрения бизнеса имеется два явных недостатка: относительная молодость (недостаток, впрочем, временный) и женский пол (недостаток и впрямь трудно устранимый). Словом, мне было дано почетное право лишь вкладывать деньги и получать информацию о планах компании. Я — так и быть — отдала бразды правления в мужские руки, но с уговором: если за год строительство не сдвинется с мертвой точки, за дело возьмусь я сама.
Мужские руки, как и следовало ожидать, за дело так и не взялись. Время от времени я наведывалась к компаньонам и вежливо спрашивала о состоянии дел на марьинском объекте. Компаньоны при этом почему-то напрягались, но отвечали с фальшивой радостью:
— Все о`кей! Уже забор поставили!
— А градостроительное заключение получили? — доброжелательно интересовалась я.
— Да, конечно! — смущались они и прятали взгляд.
— А как же, скажите на милость, вы могли получить заключение без оформления землеотвода?
Такие вот диалоги мы вели в течение всего года. А когда оговоренный срок истек, я, как и договаривались, взяла дело в свои руки. И перво-наперво отправилась в муниципалитет.
— Мы начинаем строительство,— заявила я супрефекту, полномочному и единоличному представителю местной власти. На мое заявление он отреагировал с моржовым хладнокровием:
— Муниципалитет выдал разрешение на торговлю в этом месте одной коммерческой фирме. На год. Поэтому извините...
Короче, выяснилось, что на нашем свайном поле сам собой образовался продуктовый рынок. Местное начальство рынок не закрыло, а, наоборот, прибрало к рукам: выдало разрешение на торговлю некому ТОО "Марьино", которое, конечно, само торговлей не занималась, а лишь исправно сдавало в аренду торговые места на нашей земле. Ни меня, ни моих горе-компаньонов об этом даже в известность не поставили.
Я не поленилась посчитать, сколько заработало это самое ТОО. Одно торговое место стоит 100 тысяч рублей в день. Всего мест — около двухсот (в дождливый будний день). Итого: около трех с половиной тысяч американских долларов в день. В год, соответственно, около миллиона долларов! За вычетом расходов на уборку мусора и тому подобные мелочи... Я уже мысленно отказалась от своих планов быстро достроить приобретенный объект. Очень хорошо, пусть будет рынок, решила я. Но рынок должен принадлежать мне (и моим компаньонам, к сожалению). Математический экзерсис навел меня на грустные размышления о том, что от такой прибыли никто добровольно не откажется. Придется конфликтовать.
Генеральный директор ТОО "Марьино", с которым я решила пойти на конфликт, доверительно сообщил мне при встрече:
— Я что? Я человек маленький. Просто к нам обратился супрефект с просьбой облагородить стихийно возникший рынок.
— Что значит "облагородить"?
— Ну-у, щебенку насыпать...
Насколько мне было известно, мои умные компаньоны сами по требованию супрефекта давно насыпали щебенку, для того, видимо, чтобы ему лучше торговалось. Я не преминула сообщить это генеральному директору ТОО "Марьино".
— Я что? Я человек маленький,— пожаловался в ответ генеральный директор.— Я ведь за зарплату работаю, а деньги — они туда уходят,— и он махнул рукой в направлении то ли Господа Бога, то ли какой-то еще высшей власти.
Вывод из сложившейся ситуации напрашивался сам собой: надо подключать "крышу". Рискуя показаться неоригинальной, признаюсь: я не люблю бандитов. Тем не менее, посоветовавшись с друзьями-бизнесменами, я решила все-таки обратиться к самой скромной — в смысле размера бонуса за услуги — группировке.
"Техническое задание" я сформулировала так: "Сможете ли вы сохранить рынок до начала строительства и сделать так, чтобы наша компания не только убирала территорию и выполняла все технические работы, но и контролировала поступление финансов? Если да, то во сколько нам все это обойдется?"
— Зачем дэньги? — сказал главный бандит.— Друзья наших друзей — наши друзья, да?
Супрефекту не скажешь: "Подтяните 'крышу'!" Но так можно сказать ТОО "Марьино". "Стрелку забили" в небольшом кафе на Таганке.
"Крыша" ТОО "Марьино" оказалась не посерьезнее.
— Рыночек-то малюсенький,— "авторитет" объяснил мне на пальцах, какой именно.— Мы с него и деньгами-то ничего не получаем. У нас свои взаиморасчеты... Безналичные. Так что отстань ты от рынка. Понимаешь, нет человека — нет проблемы.
— У нас соучредителей много, да и наследники у меня еще более настырные,— возразила я.
— Такая смелая? Ну-ну.
На следующий день позвонили "мои" бандиты.
— Мы тебе услугу оказали.
— Разве? — удивилась я. — Вопрос-то не решен.
— Все равно. Признай, что ты нам должна.
Но никаких признаний, а равно и денег они не получили. Потому что, как оказалось, не все в нашей жизни зависит от братвы. Я вернулась к супрефекту — истинному хозяину рынка.
— Не имели вы права сдавать нашу землю в аренду,— констатировала я очевидное.
— А где вы до сих пор были? Впрочем...— в этот момент супрефекту, по-видимому, пришла в голову очень хитрая мысль.— Оформите землеотвод, вот тогда и поговорим.
Для оформления земельного договора нужно было пройти комиссию, полноправным членом которой, между прочим, являлся все тот же супрефект. Уж и не знаю, то ли звезды встали как надо, то ли комиссию впечатлила обрисованная мною во всех красках картина муниципального беспредела, но решение она вынесла в мою пользу: разрешить все, даже временную торговлю до начала строительства. При наличии всех согласований.
На последнюю оговорку, я, окрыленная победой, в тот момент внимания не обратила. Мы оплатили счет на $10 000 за разрешение на временную торговлю, прошли все инстанции в рекордно короткий срок — за месяц (кто проходил, тот знает), оформили землеотвод под капитальное строительство и тут обнаружили кипу документов, на которых требуется подпись супрефекта. Например, на эскизе временного рынка.
— А без решения префектуры я не имею права утвердить эскиз,— вежливенько парировал супрефект, в глазах которого читалось: "Что, съели?" Нас нагло и цинично гоняли по бесконечному бюрократическому кругу.
Все! Будем строить капитальное сооружение, решили мы на собрании учредителей. К чертям собачьим этот рынок, плетью обуха не перешибешь. Тем более что к тому времени мы уже заканчивали проектную документацию и нашли целевой кредит в полтора миллиона. Я открыла ордер на строительство и письменно уведомила муниципалитет, что, дескать, послезавтра приезжают бурильные машины и требуется освободить площадку.
Из муниципалитета позвонили сразу же.
— А что вы будете делать, если продавцы не захотят расходиться? — спросили вкрадчиво.
— Составим акт, разошлем в соответствующие инстанции,— ответила я.— В любом случае подготовьте письменный отказ освободить территорию.
В положенный день я явилась на свою землю на час раньше бурильных установок и вовсе не удивилась тому, что торговля на территории не только не свернулась, но стала даже как будто оживленнее. На языке, принятом на стройке, я объяснила директору ТОО, что нужно быстро демонтировать оборудование.
— Зачем вы так? Давайте выпьем кофейку, побеседуем, пока машины не пришли. У меня сварщики в состоянии боевой готовности, за десять минут все демонтируем. Но у меня к вам деловое предложение. Хотите половину с доходов рынка?
— Так кто же из нас собственник?
— Оборудование и накладные расходы — за наш счет.
— А ключ от квартиры? — я была неумолима.
— Две трети — ваши,— выдохнул директор. Я поняла, что он умрет, но дальше не отступит.
— И полный доступ к финансовым документам. Для начала. А там посмотрим...
Ольга БУХАРКОВА