Алексей Волин, заместитель министра связи и массовых коммуникаций России:
— В окружающей действительности я бы изменил только климат. Все остальное меня устраивает. И здесь даже солнце не так важно, для меня главное, чтобы было тепло.
Генрих Падва, адвокат:
— Главная проблема дураки и дороги. От дураков, конечно, избавиться невозможно, но дороги исправить все же реально. К сожалению, эта проблема стоит перед нами не одно столетие. Поэтому изменить положение вещей трудно, ведь для этого надо сначала психологию власти изменить, чтобы она начала думать о проблемах народа, а не собственных интересах.
Юрий Каннер, президент Российского еврейского конгресса:
— Есть такой еврейский праздник Ханука. И ритуально каждый день мы зажигаем на одну свечу больше, от одной до восьми. И солнца начинает прибавляться. И вообще, я думаю, что было бы неплохо добавить в окружающую жизнь больше света и тепла в широком смысле этого слова. Не только солнечного, но и света знаний, и душевного тепла, человеческих отношений и так далее. К сожалению, за прошедшие 20-25 лет отношения между людьми ожесточились, люди начинают убивать друг друга из-за проезда по дороге. Это новое явление в российской ментальности, и с этим, на мой взгляд, необходимо бороться в первую очередь. Кроме того, сейчас нам очень не хватает света знаний. А технический прогресс хотя и облегчает быт, но не меняет жизнь.
Игорь Коган, заместитель председателя совета директоров Нордеа-банка:
— Хочется, чтобы белые полосы были шире, а не уже. Чтобы хорошие моменты длились как можно дольше, а плохие пролетали как можно быстрее. Чтобы дети росли быстрее, а мы старели медленнее. И вообще, чтобы мир был во всем мире.
Юрий Антонов, народный артист России:
— Отношение людей друг к другу. Сейчас все всех ненавидят — в магазинах, на дорогах, в офисах. Когда мне надо по делам выехать в город, то я еду, как на войну. Я не знаю, что со мной в это время может случиться, какому психу я не понравлюсь. Это страшно. А главное, ты понимаешь, что от тебя мало что зависит, это результат общего отсутствия культуры и воспитания. Раньше воспитанием подрастающего поколения занимались детский сад, школа, семья. Сейчас никто этим не занимается. Нравственное формирование человека — как задача государства и общества — отсутствует в принципе. Поэтому мы все чаще встречаем монстров — евсюковых и им подобных, которые из-за личных проблем стреляют по покупателям, сослуживцам, клиентам АЗС. Пока мы не победим хамское отношение друг к другу, изменений к лучшему в обществе не будет.
Аркадий Новиков, ресторатор:
— В окружающей жизни в первую очередь меня раздражает человеческая глупость и безразличие. Это самое страшное в нашей стране — с остальным можно бороться. Как изменить это безразличие, честно скажу, не знаю. Я пытаюсь, но получается не настолько успешно, как мне хотелось бы. Никогда не пройду мимо, если требуется моя помощь. Своим ребятам из компании постоянно говорю о недопустимости безразличия — на работе, на улицах, в доме. А еще я заставляю их постоянно думать — если они будут здравомыслящими людьми, способными к самостоятельным решениям, может быть даже и к рискованным действиям, то они никогда уже не смогут быть безразличными и безучастными.
Михаил Угаров, художественный руководитель "Театра.doc":
— Мне не нравится зима и холод. Можно развернуть этот тезис во всех смыслах, зима — это понятие широкое. Например, я являюсь преподавателем мастерской документального кино и документального театра, и наши студенты сняли фильм о протестном движении в России. И я могу сказать то же, что и они: "Зима, уходи!" В политике государства и церкви сейчас зима, которая мне очень не нравится. Хотя зима иногда делает и хорошие вещи: когда холодно, отношения между людьми теплеют. Да, здесь есть свои плюсы, но лучше обходиться без такого искусственного потепления, лучше, чтобы просто было тепло.
Валерий Федоров, генеральный директор ВЦИОМа:
— Я бы хотел, чтобы россияне стали с большим доверием относиться друг к другу, а не только к родственникам и близким друзьям. Чтобы они расширили свой круг доверия. Если это произойдет, то и экономический рост пойдет быстрее, и атмосфера в обществе станет здоровее, и желание жить в России укрепится. А еще я бы хотел, чтобы исполнилось желание Сильвио Берлускони, который несколько лет назад, приезжая в Россию, рассказал, что создал институт, трудящийся над продлением человеческой жизни. Мне хочется, чтобы медицина могла обеспечить человеку минимум сто лет здоровой жизни, без мыслей о болезнях.
Георгий Юнгвальд-Хилькевич, режиссер, сценарист:
— Хотелось бы оставить все государства, которые существуют, но убрать все границы. Я бы хотел убрать в людях фальшь и прекратить стандартизацию жизни. Чтобы люди относились к жизни как есть и не подтягивали бы ее к разным стандартам, это мешает. Я за естественное существование. И я бы хотел, чтобы революции навсегда покинули человеческое сознание. Пить друг у друга кровь и отнимать счастье — ужасно. А это стало просто нормой существования. А еще я бы хотел, чтобы из искусства вообще и из телевидения в частности исчезли спекуляции, несущие с собой мерзопакостные идеи. Я говорю, например, о мысли, внушаемой особенно часто женщинам,— любить только себя. Надо любить ближнего, а не себя. Я бы хотел, чтобы пересмотрели западную демократию в корне. Мне не нравится, когда дегенерата и убийцу Брейвика селят в трехкомнатную квартиру. Это приводит к тому, что люди теряют ценностные ориентировки, а понятие зла размывается. Зло перестает быть злом, и тогда жди Содома и Гоморры. И я бы хотел, чтобы всем людям была дана любовь, потому что большего счастья, чем от любви, человек получить не в состоянии.
Марат Гельман, директор Центра современного искусства:
— В первую очередь климат. Единственная партия, в которую я вхожу, это партия "Субтропическая Россия", которая считает, что мы не изменим жизнь к лучшему, пока не поменяем климат. Вообще дело не только в этом, нам крайне не хватает чистого воздуха, причем не только в физическом плане. Воздух свободы нужен. Ну а лично мне не хватает знания нескольких языков, я бы гораздо лучше понимал людей.
Артем Михалков, актер:
— Я считаю себя самым счастливым человеком, поэтому если бы и хотел что-то изменить, то совсем немного. Я бы избавил наш город от машин, пересадил людей на велосипеды, ролики, мопеды, электромобили. И засадил бы Москву деревьями, которых ей катастрофически не хватает. А еще хотелось бы изменить время — повернуть стрелки часов назад, потому что сейчас живешь с ощущением, что круглые сутки ночь — просыпаешься утром, когда темно, днем солнца нет, вечером темнеет рано. В сфере нематериального изменил бы, пожалуй, отношение людей друг к другу. Хочется больше внимания, чуткости и уважения в отношениях между людьми. Если это изменить, то изменится все остальное во внешнем мире.
Елена Андреева, президент холдинга охранных предприятий "Бастион":
— В первую очередь хотелось бы кардинально поменять отношение чиновников и правоохранительных органов к людям. Хотелось бы чувствовать себя защищенным, видеть, что тебе помогают. Во-вторых, хотелось бы, что работу чиновников оценивали по результатам: поплыла дорога, мост развалился — пусть отвечают и больше уже не имеют права работать на госслужбе. Государство должно помогать людям, а не использовать их. Хотелось бы изменить отношение предпринимателей к деловой репутации. У нас отсутствует нравственный подход к делу. Вывод активов по факту не осуждается никак и никак не наказывается. И оказывается, по нашим понятиям, это нормальная предпринимательская деятельность.
Георгий Параджанов, режиссер:
— Я бы изменил только одно — прекратил все войны, конфликты, распри, обиды во всем мире. Людям нужнее всего сегодня всепрощение и примирение. Без этого мир будет разрушаться. А самое главное — будет разрушаться человек, его природа. Но сколь твердо я убежден, что это первейшая необходимость для всех нас, столь же ясно я понимаю, что это невозможно.
Александр Викулин, генеральный директор Национального бюро кредитных историй (НБКИ):
— Нельзя сказать, что российская действительность сегодня плоха — обсуждение проблем ведется достаточно интенсивно, но потенциал для улучшения есть. Как представитель инфраструктурной компании кредитного рынка я, конечно, хотел бы, чтобы он был более прозрачен. Современные технологии кредитования уже сейчас близки к тому, чтобы формировать стоимость заемных средств и другие условия для каждого конкретного заемщика. Это справедливо, так как понуждает граждан к большей ответственности и дисциплинированности, а кредиторам дает возможность продавать свои услуги, сохраняя качество управления рисками. Кроме того, максимально запретил бы государству заниматься розничным бизнесом. Это порождает монополию и убивает конкуренцию. В результате все мы становимся заложниками одного-двух поставщиков, которые, исходя из собственных представлений, решают, какого качества нам нужны товары, услуги и по какой цене.
Альфред Кох, предприниматель, бывший вице-премьер РФ:
— Климат. Переместил бы Россию южнее на тысячу километров, и было бы хорошо. Чем мне климат не угодил? Так ведь холодно, солнца нет, народ от этого вечно злой и недовольный, пробки из-за снега, неурожаи. Понимаю, что это невозможно, но ведь и отношение власти к народу не изменить. Сколько Россия существует, столько и существует отвратительное отношение власти к народу. Дураки и плохие дороги — это тоже вечная проблема, которую не изменить. Впрочем, все эти проблемы из-за нашего климата — народ злой, власть злая, и все это из-за климата, холода. Посмотрите на итальянцев и испанцев — им всегда весело. Даже если им голубь на голову нагадит, им все равно весело. А все потому, что всегда тепло и светит солнце.
