Президент России Борис Ельцин поручил правительству принять меры по прекращению процедур банкротства ряда предприятий военно-промышленного комплекса и внести в Госдуму поправки к закону о банкротстве, чтобы впредь запретить банкротить предприятия ВПК. Тем самым эти предприятия защитят от приватизации. А заодно и от потенциальных инвесторов.
В последние месяцы можно по пальцам пересчитать случаи, когда от имени главы государства пытаются рулить оперативными действиями правительства. К этому оружию прибегают лишь при крайней лоббистской необходимости. Сейчас такая необходимость возникла. Первый вице-премьер Юрий Маслюков готов на все ради военно-промышленного комплекса, но к его неудовольствию премьер Евгений Примаков не вполне разделяет это пристрастие. Ъ рассказывал, как Маслюкова "прорвало" на заседании, посвященном юбилею покойного министра среднего машиностроения Ефима Славского: слова премьера по поводу кумира ВПК были, по мнению Маслюкова, недостаточно теплыми и вообще "не по делу". Однако первый вице-премьер не может заставить премьера любить ВПК. Формально указать главе правительства может только президент. С подачи первого вице-премьера Маслюкова президент узнал о существовании государственного НИИ радиоприборостроения, экспериментального машиностроительного завода им. Мясищева и некоторых других предприятий, "производящих продукцию, имеющую значение для обеспечения национальной безопасности", и велел премьеру оградить их и им подобных от посягательств суда (именно суд решает, банкротить предприятие или нет). В данном случае Кремль обязывает Белый дом нарушить принцип разделения властей — исполнительной и судебной. Впрочем, расхождение с законом серьезными людьми в России рассматривается как не более чем мелкая техническая сложность. Важнее суть,— которая, по мнению инициаторов нововведения, в том, что государство стало главным генератором неплатежей в военно-промышленном комплексе. Постоянное невыполнение им своих обязательств по госзаказу способствовало тому, что ВПК сел на финансовую мель и не в состоянии расплачиваться с кредиторами и бюджетом. В результате предприятия ВПК становятся банкротами не всегда по своей вине.
С другой стороны, распоряжение президента делает тысячи российских предприятий неуязвимыми для кредиторов и поставщиков, платить которым становится отныне делом необязательным. При этом никого не будут волновать проблемы, которые в результате возникнут у партнеров предприятий ВПК — их-то никто не собирается ограждать от угрозы банкротства. В конечном итоге все это окажет медвежью услугу самому военно-промышленному комплексу. Во-первых, он потеряет смежников и кредиторов. Во-вторых, предприятия ВПК лишаются последней надежды получить отнюдь не лишний в их положении источник финансирования — деньги инвесторов. Запрет банкротить предприятия, попавшие в список имеющих какое-то значение для национальной безопасности, делает невозможной смену их собственника, а значит, и частные инвестиции. Тем самым власти в лучшем случае консервируют существующее положение ВПК, влачащего безденежное существование под обременительной опекой государства.
СЕРГЕЙ Ъ-БЕРЕГОВОЙ