В спорах евроскептиков и еврооптимистов последние имеют один неоспоримый аргумент в пользу евроинтеграции. Это общая внешняя политика и политика в области безопасности стран ЕС, базирующаяся на европейских ценностях и делающая упор на "мягкую силу": дипломатию и экономическое влияние. Несмотря на то что многие мировые конфликты — кризисы вокруг Ирана, Сирии или Палестины, остаются неурегулированными и даже проходят фазы обострения, дипломатия ЕС отнюдь не выглядит беспомощной или неэффективной.
О том, что стремящиеся построить общеевропейский дом страны Старого Света могут и должны иметь общую внешнюю и оборонную политику, которая не будет простой результирующей национальных политик больших и малых европейских государств, в Европе заговорили еще более полувека назад — вскоре после завершения формирования послевоенного мира.
Продвижение идеи единой внешней политики и политики в области безопасности европейских стран проходило этап за этапом вместе с эволюцией самой идеи европейского сближения. Первые контуры такой политики обозначили в 1985 году, еще в период существования железного занавеса, два наиболее авторитетных европейских политика — канцлер Германии Гельмут Коль и президент Франции Франсуа Миттеран. Весьма символично, что два супертяжеловеса европейской политики выдвинули в Милане в год начала советской перестройки Михаила Горбачева проект Договора о Европейском союзе, предусматривавший проведение странами ЕС согласованной внешней и оборонной политики.
Пока в Москве увлеченно размышляли о новом мышлении и ненасильственном и безъядерном мире, в Европе шли, по сути, к этим же целям своим путем. В Брюсселе заговорили о необходимости стремиться к особому типу "мягкого политического управления", делающему упор не на силовые, а на экономические рычаги.
Сегодня, когда общая внешняя политика и политика в области безопасности перестала быть декларацией, страны ЕС самым активным образом разрабатывают различные варианты и сценарии обеспечения безопасности на основе "мягкой силы", внося все больший вклад в стабилизацию мировой системы. При этом Евросоюз, не повторяющий и не ретранслирующий политику США и НАТО, приобрел репутацию самостоятельного международного игрока. Игрока, пытающегося не допустить применение силовых сценариев, опирающегося на международное право и все активнее выступающего в роли "регионального миротворца".
Глобальные вызовы сближают Москву и Брюссель
Между тем времени на раскачку у европейской дипломатии было не так уж много. Главные конфликты и кризисы нашего времени, на сухом языке политиков называемые "угрозами и вызовами", потребовали от Брюсселя действовать быстро, гибко и изобретательно, применяя разные дипломатические форматы и играя сразу на нескольких полях. Так, ЕС стал одним из ключевых игроков в ближневосточном урегулировании, войдя в так называемый квартет, или "четверку", наряду с США, Россией и ООН. Вместе с Россией он стал предпринимать активные шаги в политическом урегулировании иранской ядерной проблемы, кризиса в Сирии, а также включился в реализацию проекта строительства мирного демократического Афганистана. Даже такая актуальная международная задача, как борьба с морскими пиратами, вовсе не стала для Брюсселя чем-то "непрофильным" и далеким.
В итоге внешняя политика ЕС стала все чаще задавать тон, определять дипломатическую погоду в мире. К примеру, весьма символично, что во главе делегации "шестерки" на переговорах с Ираном оказалась верховный представитель ЕС по иностранным делам и безопасности Кэтрин Эштон. Причем все чаще "шестерка" международных посредников по Ирану, в которую входит в том числе Россия, выступает с единых позиций. И, несмотря на отсутствие видимого прогресса в переговорах с Тегераном, важно уже то, что общими усилиями ЕС и России пока удается избежать реализации силового сценария. Примерно такая же ситуация складывается вокруг роли Москвы и Брюсселя в палестино-израильском урегулировании.
Сирийский конфликт урегулировать — или хотя бы заморозить — пока не удается. Однако Брюссель и Москва при всех очевидных разногласиях едины в главном: стране необходимы немедленное прекращение насилия, переходный период и долгосрочная стратегия мирного развития, которая позволила бы избежать распада Сирии, превращения ее в плацдарм международного терроризма.
Такая стратегия в целом успешно реализуется в Афганистане, пережившем смутное время талибов. Лучшее средство для поддержания Афганистана на плаву в его мирном демократическом развитии — это экономическое содействие, создание инфраструктуры, стимулирование внутриафганского политического процесса.
Роль Евросоюза как "дипломатической пожарной команды", способной оперативно прибыть на место событий и погасить вспыхнувшее из искры пламя регионального конфликта, в полной мере выявилась во время пятидневной войны в Грузии в августе 2008 года. И то, что война эта вошла в историю именно как пятидневная и не растянулась на многие недели и месяцы, достигнуто во многом благодаря дипломатическим усилиям Евросоюза.
Зрелость общей внешней политики и политики в области безопасности стран ЕС также проявилась в ходе выработки отношения Брюсселя к действиям Москвы, которое далось Евросоюзу непросто. Тем не менее раскола между старыми и новыми членами Евросоюза не произошло. Как не произошло и введения против России санкций ЕС и формирования у российских границ своего рода "санитарного кордона" недружественных стран, которым тогда пугали Кремль отдельные политики и эксперты. Сумев найти общий язык с Москвой и охладить горячие головы в Тбилиси, именно Евросоюз снискал в этом конфликте лавры главного кавказского миротворца.
Начатые после пятидневной войны женевские переговоры по безопасности в Закавказье пока не принесли серьезных результатов, став лишь промежуточным этапом на пути к подписанию договора о неприменении силы в регионе. Но уже сам факт того, что они идут, способствует снижению напряженности.
Какая дорога ведет к миру
Российско-грузинская война августа 2008-го наглядно продемонстрировала, к чему могут привести другие замороженные конфликты на постсоветском пространстве, в урегулировании которых, несмотря на отсутствие качественного сдвига, Россия и ЕС играют активную роль. Главные усилия Брюсселя и Москвы направлены на то, чтобы подтолкнуть Ереван и Баку к принятию принципов мирного урегулирования, согласованных на конференции ОБСЕ в Мадриде в 2007 году, но впоследствии отвергнутых сторонами.
О чем, собственно, идет речь? В Москве и Брюсселе исходят из того, что в основу будущего мирного соглашения должны быть положены так называемые мадридские принципы. Эти принципы записаны в документе, принятом сопредседателями Минской группы по конфликту вокруг Нагорного Карабаха (в нее входят Россия, США и Франция) в декабре 2007 года. Согласованные там принципы включают поэтапное движение к решению карабахского конфликта — своего рода "дорожную карту". Как ожидается, на первом этапе Армения и Азербайджан при посредничестве России, США и Франции начнут работу над мирным договором. При этом Баку и Ереван должны будут отказаться от использования силы для решения споров, сделав это в юридически обязывающей форме. Именно к этому их призывает европейская дипломатия, заметно активизировавшаяся в регионе в последнее время. Точку зрения Брюсселя до лидеров закавказских государств пытается донести спецпредставитель ЕС на Южном Кавказе и по кризисным вопросам Грузии Филипп Лефор.
Вызывает сожаление, что саммит президентов Азербайджана и Армении в Казани закончился без результата, на который явно рассчитывали организаторы встречи: подписания основополагающих принципов урегулирования конфликта в Нагорном Карабахе. Тем не менее, Баку и Ереван заявляют о готовности продолжать переговоры. И в этих условиях европейско-российское партнерство помогает рассеивать взаимные опасения.
Конфликт в Приднестровье, в решении которого Москва и Брюссель также пытаются играть активную роль, отличается от конфликтов на Кавказе как своей географией, так и своими корнями. Тем не менее глубокое внутреннее сходство между самими конфликтами на постсоветском пространстве и попытками их разрешения сегодня все более очевидно. После того как весной 2010 года традиционно правившие Молдавией коммунисты ушли в оппозицию, новые власти в Кишиневе провозгласили своим приоритетом европейскую интеграцию.
Во время недавнего визита в Кишинев председатель Еврокомиссии Баррозу сказал, что приднестровская проблема не будет препятствием, хотя Брюссель предпочел бы, чтобы Молдавия вместе с Приднестровьем получали выгоду от сближения с ЕС. Поэтому есть серьезные основания надеяться, что молдавские политики прислушаются к здравым советам европейских посредников, приблизив тем самым урегулирование кризиса. В чем заинтересованы как Москва, так и ЕС.