На августовской конференции федерации тяжелой атлетики России в Невинномысске место ее бывшего президента Исраила Арсамакова, который теперь курирует международную сферу деятельности федерации, занял вице-президент Вячеслав Клоков. За две недели до отъезда сборной России в Лахти, где с 10 по 15 ноября пройдет чемпионат мира, с 39-летним ВЯЧЕСЛАВОМ КЛОКОВЫМ — чемпионом мира-83 (до 110 кг) и коммерческим директором мебельной корпорации "Промэк-холдинг" встретилась корреспондент Ъ ВАЛЕРИЯ Ъ-МИРОНОВА.
— Официально вы пока что только исполняете обязанности президента?
— Юридически я мог бы стать президентом еще в Невинномысске, где была принята официальная отставка Арсамакова. Однако моя кандидатура будет утверждаться на февральском Кубке России в Сыктывкаре. Так или иначе, но президентские полномочия я уже получил.
— Ходят легенды о вашей бурной деятельности по возрождению престижа российской тяжелой атлетики. Расскажите, что удалось сделать.
— Работа за год проделана колоссальная. Но главное, что в результате происшедших у нас огромных изменений повысился уровень самосознания людей. Сегодня ответственно заявляю: у нас формируется убойная команда. Вчера каждая сборная, как удельное княжество, жила по своим законам. Сегодня они объединяются на основе единого российского стиля методики. Мы строим конвейерную систему по подготовке чемпионов по следующей схеме: специализированный тяжелоатлетический центр, юношеская и юниорская сборные, вторая и главная сборные страны. Занимаемся и расстановкой тренеров, которые обязательно должны стажироваться в первой сборной России. В общем, съездим сейчас на чемпионат мира в Финляндию и с будущего года начнем работать по-новому, на контрактной основе. Собственно, контракты с некоторыми специалистами уже заключены, и каждый человек в федерации знает, что если он будет заниматься самодурством, то будет отстранен.
— Свои отношения со спортсменами федерация также намерена регулировать с помощью контрактов?
— Пока я сделал такое предложение двум олимпийским чемпионам, Андрею Чемеркину и Алексею Петрову. Однако Чемеркин посчитал, что контракт — это в какой-то мере потеря свободы и ко многому его обязывает. Да и по валютной зарплате у Андрея чересчур большие запросы. А ведь федерация как общественная организация денег не печатает. К слову, в декабре мы с Чемеркиным полетим на турнир в Австралию и по дороге обсудим, как можно его имя заставить поработать на пользу российской штанге. Сегодня оно, увы, не работает.
Петров же затаился и на контакт со мной не выходит. Мы с ним едва знакомы, и вряд ли он имеет что-то против меня. Но где он и что сейчас делает, не знаю. Я в какой-то мере понимаю желание Алексея уехать за границу (в начале сентября Петров, по его собственным словам, хотел уехать на ПМЖ в Швецию.— Ъ) и там поработать за солидные деньги. Но, все равно, мне жаль потерять этот сумасшедший талантище. Выступать бы ему еще и выступать. Федерация не мешала ему уехать в Швецию. Но он и туда не пришел, и сюда не вернулся.
— Когда вы ожидаете реальной отдачи от начавшейся перестройки в федерации?
— Мы вкладываем долгосрочные инвестиции. Поэтому до 2000 года всячески будем помогать и оберегать тех ребят, которые у нас уже есть. Их успехи приписывать себе я не собираюсь, поскольку в их подготовку заложен труд многих, кто работал до меня. Да и обогатить наших звезд в одночасье, пока мы не раскрутили наш вид спорта, я вряд ли смогу. Но готов помогать им в меру сил. Свое дело я создавал несколько лет с дальним прицелом все заработанные средства инвестировать потом в мою любимую штангу. Жизнь меня крепко била, и я понял, что в спорте с одними только руками и головой, но без реальных денег ничего не сделаешь. Зато имея средства сколько же мы наворотили всего за год! Только центр в Таганроге нам обошелся в несколько сот тысяч долларов.
— Там работает знаменитый Давид Ригерт?
— Мой друг Ригерт назначен генеральным директором специализированного центра — самого лучшего в Европе, а возможно, и в мире. После чемпионата мира состоится его торжественное открытие. А началось все с того, что Ригерт зарегистрировал школу своего имени. Город, выделив ему клуб, а вернее, четыре стены на окраине Таганрога, денег на реконструкцию не дал. Год назад, когда меня только что избрали вице-президентом федерации, мы с Давидом, который к тому времени совсем сник и потерял веру во все хорошее, тут же, за столом президиума, ударили по рукам. И затем работали над созданием центра уже в тандеме. Сейчас заканчиваем отделку. Я закупил штанги, стойки, мебель, кухню, даже белье цветное для пацанов. На первом этаже мы оборудовали специализированный спортзал, две сауны, бассейн, административные комнаты и музей самого Ригерта. На втором — гостиницу на 16 номеров. В каждом номере я сделаю мини-музей каждого российского олимпийского чемпиона. А в подвале будет игровой зал: настольный теннис и бильярд. Русскую баню во дворе хочу поставить и подсобное хозяйство завести. Чтобы у ребят все свое было — поросята, куры.
— Таганрогский центр — главный в стране?
— Самый главный планируем сделать где-нибудь в Подмосковье. Просто по ряду причин таганрогский оказался первым. Там совпали необходимые предпосылки: единомыслие с Ригертом, давние тяжелоатлетические традиции, стены, наконец.
— Россия давно уже не принимала ни одного международного тяжелоатлетического турнира. Почему?
— Мы наконец возобновляем турнир, аналогичный некогда традиционному Кубку дружбы. Называется он "Три богатыря" и пройдет в конце июля будущего года в цирке на Цветном бульваре. Раз мы поставили перед собой задачу дальнейшего роста и популяризации штанги и хотим сделать тяжелую атлетику самоокупаемой, то постараемся содержание спорта упаковать очень красиво и преподнести его молодежи, зрителям так, чтобы было интересно. С этой целью уже заключили договор с Максимом Никулиным, чтобы провести "Три богатыря" в цирке, и сейчас идет работа над сценарием турнира-шоу. Участвовать в нем по индивидуальным приглашениям будут только штангисты с мировым именем. Организация "Трех богатырей" обойдется примерно в $100 тыс. Обещаю, что это будет завораживающее действо. Побывав на турнире, дети и их родители поймут, насколько интересен и красив наш вид спорта. И, возможно, задумаются: чем же штанга хуже тенниса?
Мой 15-летний сын, кандидат в мастера по тяжелой атлетике, недавно сказал мне, что ощущает себя благодаря спорту абсолютно счастливым человеком. Так нам же сам Бог велел сделать такими же счастливыми сотни российских детей, оторвав их наконец от водки и наркотиков. В сущности, ради них я и стараюсь, и сам от этого, как говорится, ловлю кайф. А за кайф надо платить — я с этим полностью согласен.