Десятилетний Ваня — за справедливость. Да, я не ожидал, что из него получится почти профессиональный борец за справедливость. Это даже опасно: такие люди иногда со временем становятся одержимыми, и тут уж либо в революцию, либо, после серии нервных срывов... ну понятно. Про второй вариант и говорить не хочется, даже революция лучше.
Я надеюсь, что до этого не дойдет, потому что пока Ванина борьба за справедливость имеет более чем адекватные и четкие формы. Так, например, он спрашивает меня:
— Мы писали контрольную по математике. Вася (имя изменено до неузнаваемости.— А. К.) написал на двойку. Потом учительница объяснила ему все ошибки, он переписал, получил пятерку, и в журнал ему поставили пятерку. Это справедливо?
Я затруднился. Довольно тонкая история. В конце концов, мальчик же переписал на пятерку.
— А задания были те же во второй раз? — спрашиваю я.
— Как тебе сказать...— отвечает Ваня.— Примерно так было, чтобы ты понял. Его спрашивают: "Саша съел один бублик, а Андрюша — два. Сколько бубликов они съели на двоих?" Он говорит: "Четыре" — и получает двойку. Потом ему объясняют, в чем ошибка, и предлагают новое задание: Саша съел один бублик, а Гена — два. Сколько бубликов они съели на двоих? И он теперь пишет: три. Большая разница между двумя задачами?
— Это вы в третьем классе такие задачи решаете? — удивляюсь я.— Ничего себе!.. Вот мы в третьем классе!..
— Да нет, пап,— терпеливо разъясняет Ваня.— Это же я говорю для примера, чтобы ты понял.
— Я понял,— говорю я.— Я-то все понял, кажется. Ты сам-то какую оценку за эту контрольную получил?
— Четверку,— отвечает он.
— Ну и исправил бы ее на пятерку.
— С четверки на пятерку не дают исправлять,— отвечает он.— Но я же не из-за этого... Папа, неужели ты не понимаешь?
А я понимаю, что еще одно такое мое предположение — и можно потерять контакт с сыном на несколько дней. Еще одна неточность — и на месяц. Рассеянность в разговоре с ним — и можно потерять его навсегда, причем именно сейчас потерять — и навсегда. Потому что он поставит на мне крест и не станет больше спрашивать, справедливо это или нет, а будет решать сам. И тут два варианта...
Пока беспокоиться, кажется, не о чем, потому что мне самому интересно говорить с ним об этом и обо всем другом, и все интересней.
С ним все интересней, а с почти двенадцатилетней Машей — все труднее, но я не об этом сейчас.
Я о том, что иногда времени советоваться у него, конечно, нет. И тогда возникает ситуация, как на прошлой неделе в школе.
Воспитатель вечером сказал Алене:
— У вас хороший сын. Он сегодня дрался за третьеклассника, которого хотел избить Ванин одноклассник. Не раздумывая полез. Я их еле растащил.
Я спросил у Вани, что там вышло.
— Я могу тебе подробно рассказать, если хочешь,— сказал он.
— Очень хочу,— ответил я.
— Мы играли в пионербол. Нас было двое: я, четвероклассник, и Женя, третьеклассник. А против нас играли трое: два третьеклассника и мой одноклассник, Валера (ни одного подлинного имени.— А. К.). Нам сначала было трудно, но потом мы начали выигрывать.
— У троих? — переспросил я.
— У троих,— подтвердил он.— Там один мальчик не очень хорошо играл, все время мазал. И один раз он так промазал, мяч вообще в сторону от поля ушел, что мы с моим третьеклассником засмеялись. Но не обидно!
— Да? — усомнился я.
— Конечно,— кивнул он.— Но после этого мальчик сказал, что он играет лучше всех и что пусть попробуют сыграть без него. И ушел с поля. Мы стали играть двое на двое.
— Уже легче,— сказал я.
— И тут,— говорит Ваня, не обращая внимания на мои подыгрывания,— второй третьеклассник, который против нас играл, тоже очень сильно промазал. И тот, который вышел с поля, начал над ним громко смеяться, хотя ему, по-моему, не смешно было. А мой одноклассник Валера подбежал к тому, который засмеялся, и начал его бить. А он от него побежал. Я тоже за ними побежал.
— Догнал?
— Догнал, потому что тот далеко не убежал. Ну и не дал Валере его бить.
— Ты дрался с Валерой? — прямо спросил я.
— Да нет,— пожал плечами Ваня,— он же карате не занимается (Сам Ваня несколько лет занимался джиу-джитсу, но недавно в школе сменился тренер, этот знает только карате.— А. К.). Так, удерживал...
В общем, спас Валеру воспитатель. Он потом увел его в класс, а третьеклассник, который последним промазал, сник из-за отсутствия Валеры и тоже исчез где-то в недрах школы.
— Папа, я что-то не так делал? — обеспокоенно спросил меня Ваня.
— Да нет,— сказал я.— Вроде все правильно... Ну, можно было бы... Да нет... Нет, все правильно.
Ваня так неожиданно и так светло улыбнулся, что я понял: он и сам в чем-то сомневался. Ну по крайней мере не до конца был уверен.
Эх, как мне бы тоже хотелось иногда посоветоваться, отчаянно хотелось бы посоветоваться, причем именно на эту тему с кем-то, а язык-то не поворачивается.
С Ваней, наверное, уже можно.