Вокруг председателя ФКЦБ Дмитрия Васильева в последние дни разгорается скандал за скандалом. После того как две недели назад премьер Евгений Примаков отклонил его прошение об отставке, глава Федеральной комиссии серьезно поссорился с Банком России, Минфином и Московской межбанковской валютной биржей, которой он запретил торговать акциями. О причинах этих конфликтов ДМИТРИЙ ВАСИЛЬЕВ рассказал в интервью корреспонденту Ъ ПЕТРУ Ъ-РУШАЙЛО.
"Сегодняшний ЦБ — это потенциальный источник огромных проблем"
— В последнее время вы часто выступали с критикой позиций Минфина и Банка России. В чем суть претензий?
— Самое главное сегодня — восстановить платежную и банковскую системы. Это нельзя сделать без изменения статуса Центробанка. Сегодняшний ЦБ — это потенциальный источник огромных проблем. Дело именно в его юридическом статусе, а не в какой-то конкретной личности. Центральный банк должен финансироваться по смете, все доходы, связанные с печатанием рублей, спекуляцией ГКО, валютой и т. д., должны передаваться в бюджет, как это делается в Германии, Великобритании и других странах. Эти деньги не могут принадлежать чиновникам ЦБ, они должны принадлежать российскому народу.
Кроме того, сейчас ЦБ является одновременно регулирующим органом и игроком на рынке. Поэтому существует перманентный конфликт интересов. Это необходимо прекратить. Из ЦБ должно быть выделено агентство банковского надзора, подчиненное правительству РФ. А сам Центробанк должен заниматься исключительно поддержанием стабильности национальной валюты.
— А в политике Минфина что вас не устраивает?
— Главный вопрос сегодня для всех — это программа реструктуризации ГКО. Мне представляется, что не нужно разделять иностранцев и российских кредиторов, не нужно нам все время из одной крайности бросаться в другую. Сначала мы хотели иностранцев на вторую роль, теперь все поменяли: вначале иностранцы, россияне потом. Это неправильно, это нарушение принципа равенства инвесторов. Московский клуб кредиторов должен включать и иностранцев, и россиян. Они вместе кредиторы российского правительства — и те и другие.
Меня особенно беспокоит попытка связать переговоры по форвардам с реструктуризацией ГКО. Если это будет продолжаться, то такая попытка приведет, во-первых, к замедлению переговоров, во-вторых, и это главное, она экономически не оправдана. Государство принимает на себя обязательства по форвардам и выдает на это новые валютные бумаги иностранцам на сумму примерно $6 млрд. Проигрыш государства очевиден, поскольку увеличивается внешний долг, который выплачивать чрезвычайно тяжело.
Теперь второе. Смотрим с позиции иностранных инвесторов. Вот мы были кредиторами по ГКО российского правительства. Я с вами веду переговоры. Вы мой должник, мы группа кредиторов. И вдруг часть нашей группы — те, кто имел договоры по форвардным контрактам с российскими коммерческими банками,— получают права на дополнительные требования к моему должнику--российскому государству. Тем самым платежеспособность России уменьшается, потому что она теперь должна на $6 млрд больше. И мои возможности получить деньги назад от этого тоже уменьшаются. Очевидно, что иностранным банкам такой подход непонятен. Теперь разберемся с точки зрения российской банковской системы. Кому и чьим интересам это может соответствовать? Исключительно интересам олигархов.
— Но в интервью Ъ замминистра финансов Михаил Касьянов говорил, что речь идет о спасении системообразующих банков, в том числе государственных...
— Главный путь спасения этих банков — вхождение в их капитал кредиторов. Задача же государства — защита вкладчиков этих банков. Их надо спасать не путем предоставления кредитов ЦБ проблемным банкам. Ну дал им ЦБ 15 млрд рублей, ну даст еще 100, что толку? Деньги пропадают в этих банках, как в "черной дыре". Это помощь не вкладчикам, не предприятиям--клиентам банков, а банкирам. Если бы эти 15 млрд кредитов пошли на выплаты физическим лицам, которые были вкладчиками Инкомбанка, СБС-АГРО и т. д., то ситуация с частными вкладчиками была бы уже в значительной степени разрешена.
— Но должна же быть в стране расчетная система.
— Во-первых, уже сейчас через эти 30 крупнейших банков расчеты не осуществляются. Люди переходят в надежные банки из второй сотни. Это те банки, которые не играли в ГКО, не брали синдицированные кредиты, не занимались форвардами и т. д. И вели очень консервативную кредитную политику. Они специализировались на том, чтобы обслуживать расчеты. Я думаю, что наши промышленники уже "наелись по уши" обслуживанием в крупнейших коммерческих банках. Они очень много там денег потеряли, сотни миллионов долларов. Они говорят: "Мы хотим, чтобы были консервативные коммерческие банки, российские или иностранные — не имеет значения". На самом деле они провозгласили принцип деления банков на коммерческие и инвестиционные.
— А иностранные банки придут?
— Зависит от условий. В первую очередь надо проявить желание, чтобы они пришли, и снять немедленно все ограничения на приход иностранных банков. И это будет поддержано российскими промышленниками на 100 процентов, потому что это в интересах отечественной промышленности. И в интересах граждан, которые тоже не в восторге от того, как 30 крупнейших банков обошлись с их деньгами. Не должны люди и предприятия страдать за то, что кто-то спекулирует.
"ММВБ является зоной повышенного риска"
— Давайте вернемся к конфликту с ЦБ и Минфином. Две недели назад ФКЦБ приняла решение запретить торговлю акциями на ММВБ за то, что она вовремя не вывела из биржевого совета представителей ЦБ и Минфина. Не слишком ли суровое наказание?
— Речь идет не о разовом нарушении ММВБ правил на рынке ценных бумаг, а о постоянном проведении политики, связанном с нарушением правил и требований российского законодательства. Могу проиллюстрировать событиями последних 6 месяцев. Апрель 1998 года — ММВБ осуществляет депозитарные операции, не имея лицензии на это. Июнь — осуществляются манипуляции на рынке ОФЗ...
— Что это были за манипуляции?
— Это произошло 30 июня. Один из участников рынка нарушил договор о выполнении функций первичного дилера. С интервалом в одну секунду были совершены две сделки по цене 90% от рыночной стоимости на тот момент. Тем самым были грубейшим образом нарушены правила самой биржи. Но провести расследование ММВБ нам не позволила, ссылаясь на то, что это конфиденциальная информация и есть запрет Банка России на ее предоставление. Обратите внимание: запрет Банка России.
Дальше — события 17 августа 1998 года, когда сначала в нарушение заявления правительства проходят торги фьючерсными контрактами на валюту в секции срочного рынка, а потом 24 числа они неожиданно объявляются несостоявшимися. В результате не исполнены обязательства, нанесен ущерб конкретным участникам сделки. Это значит, что были грубо нарушены правила биржевой торговли — правила, установленные самой биржей. При этом задним числом ММВБ пыталась получить от нас как бы разрешение на осуществление таких действий. 25 августа биржа направила официальный запрос, чтобы мы дали решение, как ей себя вести. Мы посылаем людей на заседание биржевого совета, чтобы услышать, как идет обсуждение данного вопроса. Представителя ФКЦБ на заседание биржевого совета, где, как известно, ведущую роль играет ЦБ, не допускают.
— Кто не допускает?
— Биржа. Дальше: сентябрь — Банк России, как известно, осуществляет выпуск собственных облигаций. Мы объявили о том, что выпуск этих облигаций юридически незаконен, сомнителен, предупредили всех участников рынка о том, что торговать ими нельзя. ММВБ не только торгует облигациями, но и отказывается предоставлять информацию о торговле этими ценными бумагами. Еще один факт отказа выполнять требования комиссии.
— Но ММВБ же торгует "бобрами" в секции госбумаг. При чем тут ФКЦБ?
— Это неважно, в какой секции вы торгуете. Вы биржевая площадка и должны отчитываться перед регулятором. Потом, это не государственная ценная бумага. Если у нее государственный статус — вы должны зарегистрировать бумагу в Минфине. Если это негосударственная бумага — в ФКЦБ. Ни там ни тут ОБР не зарегистрированы. Таким образом, мы имеем "мавродиевки". Облигации ЦБ являются обычными суррогатами, обращение которых запрещено российским законодательством. Банк России сам себя поставил над законом: в нарушение законодательства сам придумывает ценную бумагу, сам выпускает, сам регистрирует, сам определяет торговую площадку и круг участников торговли, сам их контролирует, сам погашает ценные бумаги, благо что ЦБ "приватизировал" в свою пользу печатный станок.
Каждого из перечисленных нарушений ММВБ достаточно для полной остановки торговли, вообще закрытия биржи. И, наконец, октябрь: происходит невыполнение наших требований, связанных с выведением представителей государственных органов власти из биржевого совета ММВБ. При этом постановление ФКЦБ было принято еще в июле, то есть времени для того, чтобы либо оспорить в суде его законность, было достаточно. Если постановление или требование комиссии незаконно — идем в суд и его отменяем. Но биржа ничего не делает, доводит все до нарушения постановления ФКЦБ. Не говоря уже о том, что сейчас ММВБ, по моей оценке, является зоной повышенного риска для участников биржевых торгов и для их клиентов.
— Почему?
— По двум причинам. Во-первых, есть объективные причины, поскольку там совмещены разные виды торговли: и валютой, и госбумагами, и корпоративными бумагами, производными инструментами и т. д. Идет наложение этих рисков. Во-вторых, существует субъективная причина, на самом деле, может быть, даже более важная. Это то, что на этой бирже идет грубое попрание как законодательства РФ, так и собственных правил, что показали события 17 августа, когда они нарушили собственные правила биржевой торговли.
— Почему же, если речь идет о столь грубых нарушениях, комиссия разрешила бирже возобновить торги?
— Лишение лицензии — крайняя, самая жесткая мера. Остановка торгов — это один из методов воздействия. Это не закрытие биржи. Мы поняли: нанося материальный и моральный ущерб как профессионалам рынка, так и инвесторам, Минфин и ЦБ вместе с биржевым советом стремились к обострению ситуации. Мы не поддались на провокацию, мы сказали, что возобновим торги и дадим еще время на решение данной проблемы.
— Насколько я помню, позиция ММВБ была следующая: выводить акционеров из биржевого совета биржа не может, это дело самих акционеров. Вы пробовали говорить с ЦБ и Минфином?
— Закон подлежит неукоснительному исполнению, а не переговорам. Честно говоря, я считаю, что мы должны покончить с тем правовым беспределом, который существовал длительное время — например, когда протоколами совещаний у вице-премьеров принимались те или иные решения, нарушающие законы РФ. Нужно жить по закону.
— Центробанк утверждал, что именно ваши решения незаконны...
— Закон "О рынке ценных бумаг" позволяет нам принимать решение — давать лицензию, отнимать лицензию, принимать стандарт и т. д. Я думаю, что одна из причин, почему наши коллеги так боятся подать в суд на ФКЦБ — страх с треском проиграть это дело. Поэтому остается только писать жалобы, кляузы и обращаться к СМИ...
Второй момент — это требования концепции развития рынка ценных бумаг. Должен действовать принцип равных возможностей: все участники рынка равны, не должно быть любимчиков. И поэтому когда г-н Милюков (председатель Российского биржевого совета.— Ъ) в июне 1998 года говорил: "Нехорошо, что Васильев входит в руководство Московской фондовой биржи, надо, чтобы он оттуда вышел", мы сказали: "Правильный подход". И хотя я никогда не входил в руководство МФБ, было принято постановление #29, запрещающее госчиновникам входить в руководящие органы организаторов торгов. А теперь г-н Милюков выходит и говорит диаметрально противоположное: плохо, что госчиновников заставляют выйти из руководства ММВБ. Непонятно, когда он говорил правду — тогда или сейчас. Я же опираюсь на закон, в том числе на закон о госслужбе.
— Вы все время говорите, что опираетесь на закон. Почему бы вам самим не подать в суд на Минфин и ЦБ?
— Мы уже передали материалы в Генеральную прокуратуру по фактам нарушений законодательства.
— О каких фактах идет речь?
— Первое — нарушение закона об основах государственной службы. Наши требования соответствуют закону об основах государственной службы РФ, который запрещает государственным служащим быть членами органов управления коммерческой организации, если это не предусмотрено законом. Нет такого закона в России, по которому представители Минфина могут входить в состав коммерческой организации. Второе — по факту совершения на ММВБ операций с незаконными ценными бумагами — облигациями Банка России.