Премьера балет
Плановая премьера одноактных балетов Йормы Эло ("Первая вспышка") и Иржи Килиана ("Бессонница") в Музтеатре Станиславского вызвала ажиотаж, сравнимый с гастролями балетной труппы мирового уровня или выступлением звезды международного класса. Этот факт ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА считает совместным достижением театра и московской публики.
"Первую вспышку" на музыку Сибелиуса, созданную Йормой Эло в 2003 году для Нидерландского театра танца (NDT) и теперь перенесенную на московскую сцену, можно причислить к его лучшим работам. Этот опус — чистое движение, возникающее в тишине и мраке и после получаса сложно структурированных трансформаций растворяющееся в темноте и беззвучии,— столь же сложен для вербализации и так же недоступен для сопереживания, как супрематическая абстракция.
В левом нижнем углу у самого планшета сцены подвешен основательный параллелепипед, из-под которого сочится теплый свет; в кульминации спектакля он окажется на высоте десятка метров, а к финалу, когда расположенные дугой прожектора на пару секунд озарят голубоватой вспышкой площадку и зрительный зал, примет исходное положение. Этот столь радикально смещенный центр композиции по-новому организовывает сценическое пространство, отменяя все принципы иерархии: в "Первой вспышке" нет первого и заднего планов, нет фронтального построения композиций, нет солистов и корифеев, устойчивых балетных форм типа дуэтов, соло и ансамблей, равно как главных и "проходящих" движений. Точно просчитанный хаос опутывает зрителей паутиной пунктирных явлений и исчезновений артистов; их симультанное движение заставляет напрягать глаза в попытках ухватить одновременно происходящие и одинаково важные события. Событием же может стать и вспарывающее воздух почти классическое жете, и мелкие всплески рук, подобные азбуке глухонемых; здесь, однако, они выглядят не разновидностью контакта, а чисто ритмическим контрапунктом замедленным движениям ног и корпуса.
"Первая вспышка" с бешеным темпом ее второй части, с прихотливой координацией и непредсказуемой последовательностью па — балет для трех пар, анафемски трудный для исполнения. Сказать, что оба состава артистов чувствуют себя свободно в этой хореографии, было бы преувеличением. Однако в труппе музтеатра уже появились те, для которых этот язык стал почти родным: кроме Анастасии Першенковой, Марии Тюриной, Георги Смилевски, Дмитрия Хамзина, уже поднаторевших в современном репертуаре, отлично проявили себя и новобранцы — Марина Золотова, Марина Кудряшова, Семен Величко.
"Бессонница" Иржи Килиана на музыку Дирка Хаубриха, написанную на основе произведений Моцарта, поставлена почти там же (в NDT-2) и почти тогда же (в 2004-м), что и "Первая вспышка". Она, конечно, прекрасна, как все, что делает хореограф, но при этом совершенно не похожа на "типичного" Килиана — усладительно-гармоничного даже в горе и отчаянии. В XXI веке его почерк изменился, как ни у одного из гениев последней четверти прошлого столетия: "Бессонница" наполнена алогизмами поддержек, диссонансами поз, диспропорциями адажио.
Белый экран, по диагонали пересекающий сцену (сценография самого Килиана), позволяет по-разному трактовать смысл балета: как реальность, отделенную от сна проницаемой завесой, как взаимодействие сознательного и бессознательного.
Персонажи проходят сквозь белую грань, как сквозь "зеленый коридор" таможни, вытаскивая на авансцену свои комплексы, опасения и тайные желания: шесть монологов и четыре дуэта "Бессонницы" вполне системно исследуют взаимоотношения людей со своим внутренним "я". В сникшей кисти, внезапно одеревеневшей шее, взбрыкнувшей стопе или вздернутом плече опознаются тайные страхи, внутренний разлад, неосознанные желания и безотчетные надежды. Однако в этом балетном сеансе психоанализа можно разглядеть и следы вполне реальных love story: пластические характеристики персонажей различны, а их взаимоотношения с партнерами полны неприкрытой чувственности и конкретных эмоций. В "Бессоннице" не поймешь, кто играет первую скрипку, а кто — аккомпанемент: инициатива переходит от партнера к партнеру. И эту психологическую изощренность текста, без которой Килиан не Килиан, артисты Музтеатра Станиславского научились передавать пластически адекватно.
А ведь еще лет пять назад трудно было представить себе, что на одноактные балеты малоизвестного нам Йормы Эло и боготворимого лишь узким балетоманским кругом Иржи Килиана будет ломиться пол-Москвы. В них нет ничего, на что обычно клюет массовый зритель: ни звездных артистов, ни драматичного сюжета, в которых могло бы проявиться их актерское мастерство, ни красочных костюмов и затейливых декораций, ни безотказно действующих фуэте-пируэтов, героических прыжков и прочих виртуозностей. То, что непростые для восприятия "Первая вспышка" и "Бессонница" снискали успех именно у широкой публики, говорит о том, что москвичи дозрели до весьма тонких художественных впечатлений. И немаловажную роль в этом сыграл Музтеатр Станиславского с его нестандартной и весьма решительной репертуарной политикой.