В Михайловском театре прошли два концерта серии Гран-при — финал смотра-конкурса хореографических учебных заведений и парад лауреатов. Конкурс этого года был примечателен нетривиальным выступлением питомцев петербургской Академии имени Вагановой, среди которых, однако, лауреатов не оказалось.
Гран-при Михайловского театра был придуман четыре года назад для выявления юных талантов и, что еще важнее, для поощрения воспитавших их учебных заведений: каждой российской академии или колледжу (вне зависимости от результатов подопечного) спонсоры Гран-при выделяют по 300 тыс. руб. Столько же получает обладатель одноименной награды: на сей раз ею наделили выпускницу Московской академии хореографии Эльвину Ибраимову, которая отличилась нестандартным подходом к конкурсу. Педагог Марина Леонова показала свою ученицу в народном узбекском танце «Лязги»; видимо, он и пленил жюри, поскольку в классической вариации бойкая Эльвира запорола диагональ ballonne — маленьких подскоков на пуантах.
Золотую медаль (и 200 тыс. руб.) получил Алексей Селиверстов из Перми, хотя до окончания колледжа ему еще осталось два с половиной года. Мальчик (отдельная благодарность его педагогу Сидорову) поразил чрезвычайно академичным, можно сказать, аристократичным исполнением вариации Франца из «Коппелии»: его пятым позициям до, после и во время туров в воздухе могли бы поучиться и некоторые ведущие премьеры. Серебро (и 150 тыс. руб.) достались самородку из Новосибирска: Артур Аракелян, по словам его учителя Шелемова, попал в балет «прямо с улицы и сразу в четвертый класс» (стало быть, проучился без малого четыре года вместо положенных восьми). У парнишки, станцевавшего боевую вариацию из «Пламени Парижа»,— легкий большой прыжок, мягкая разножка, но очевидные проблемы с вращением. Однако самая существенная преграда в его балетной карьере — маленький рост и далеко не классические пропорции. Третье место (и 100 тыс. руб.) получила аккуратная и робкая Анастасия Ермолаева, тоже новосибирская выпускница — только, в отличие от одноклассника, очень длинноногая, прозрачно-худая и невероятно высокая.
Интереснее всех на конкурсе выступила не отмеченная призами петербургская Академия имени Вагановой. Школа, отличительными признаками которой считаются академичная (иногда даже слегка засушенная) правильность танца и мягкая гармония рук, была не похожа сама на себя. Скажем, выпускница Софья Иванова-Скобликова, обладательница приза зрительских симпатий, девушка атлетичная и крепконогая, в вариации из «Трильби» провернула целых шесть больших туров (на бескомпромиссные 360 градусов каждый), чередуя арабески с аттитюдами,— такой подвиг под силу далеко не всем опытным примам. Но форма ее танца — жесткие руки с ластообразными кистями да и вся напористая манера — никак не вязалась с приметами знаменитого петербургского стиля. Проявили непривычные «московские» черты и две жемчужины (трио «Океан и жемчужины» из «Конька-горбунка» Александра Горского петербургским студентам показал москвич Юрий Бурлака): Рената Шакирова и Ольга Макарова танцевали ровно, точно, подтянуто, однако потряхивание головками и избыточная игривость, вероятно, шокировали членов жюри — девушек оставили без наград. Овации юных петербургских болельщиков снискал и Океан: Виталий Амелишко — высокий, сухой, с руками, загребавшими воздух как лопасти снегоуборочной машины, рвал (разножки в воздухе) и метал (большие прыжки), как провинциальный трагик,— на радость азартной публике и на горе ревнителям академической культуры.
Эти (скорее забавные, чем системные) просчеты Вагановской академии с лихвой компенсировала премьера «Na floresta» — балета Начо Дуато, который худрук Михайловского театра предоставил петербургским студентам. Текучую, стремительную, гибко-прихотливую пластику хореографа выпускники освоили с удивительной полнотой. Ни деревянности академичных спин, ни шероховатостей в скользящих поддержках, ни напряженной старательности не было заметно в их вдохновенном танце — не хватало разве что чувственного томления, которым пронизана природная хореография испанца, но для воспитанных в строгости подростков это вполне простительное упущение. К тому же среди десятка юных и трепетных исполнителей оказалась девушка, словно созданная для хореографии Начо Дуато и выглядевшая готовой артисткой — настолько органичным, зрелым, свободным и ярким был ее сольный танец.
У знатоков сильнейшее любопытство вызвал 14-летний балетмейстер Максим Севагин, обнаружившийся в недрах Вагановской академии и получивший приз за свою хореографию. Любопытство осталось неудовлетворенным: в «Трио», поставленном на музыку Обера и исполненном вундеркиндом вместе с двумя одноклассницами, нет ничего индивидуального. Это грамотно компилированные, адаптированные к возможностям балетных пятиклассников общие места классического репертуара — начиная с детского па-де-труа из «Щелкунчика» и заканчивая взрослым из «Лебединого озера». Возможно, юный автор хотел поразить своих педагогов знанием наследия и приверженностью чистой классике. А возможно, искренне считает, что придумывает нечто оригинальное. Во всяком случае судить о даровании «нового Баланчина», как окрестили Максима в стенах академии, пока рано. Однако феномен уже зафиксирован — внимание юноше обеспечено.
Примы и премьеры Михайловского (а также Мариинского и Киевского) театра, дополнявшие выступления школьников, танцевали с предсказуемой уверенностью. Классической безупречностью сверкнули Олеся Новикова и Леонид Сарафанов в па-де-де на музыку Обера и адажио из «Спящей красавицы» в версии Начо Дуато. Фирменным — неистовым — темпераментом зажгли зал Наталья Осипова и Иван Васильев в «Серенаде» Мауро Бигонцетти: этот номер, сумасшедшие поддержки которого лишь отражают безумную, доходящую до мордобоя страсть героев, стал визитной карточкой знаменитой пары, которая танцевала «Серенаду» оба вечера, так и не показав себя в классических па-де-де. Впрочем, петербургская публика уже дозрела до того, чтобы довольствоваться современной хореографией: обильные фрагменты из балетов Начо Дуато в исполнении солистов Михайловского театра, явно продвинувшихся в постижении почерка своего худрука, были приняты зрителями с чувством глубокого удовлетворения.