Вышла в свет книга Фаддея Булгарина
Искусство подсиживания, кулуарных интриг и стукачества старо как мир. В истории отечественной литературы к признанным мастерам доносов традиционно относят участника Бородинской битвы модного петербургского журналиста, писателя и издателя газеты "Северная пчела" Фаддея Булгарина.
Пушкин величал Булгарина то Авдеем Флюгариным, то Видоком Фигляриным. Последней кличкой назван толстенный том, подготовленный А. И. Рейтблатом и выпущенный издательством "НЛО". Впервые под одной крышей собраны письма и агентурные записки Булгарина в царский КГБ, в III отделение (за 1826-1856 годы).
Доносов за Булгариным числится немного: в сборнике их всего три. Зато немало обобщающих записок по ряду важных тем (литература и цензура, судопроизводство, ситуация в Польше, в Литве, в Прибалтике). Читаешь и диву даешься, с каким энтузиазмом "реакционный журналист" (так говорили о нем в советской школе) борется с цензурным уставом, пытается заменить одиозных цензоров на людей просвещенных, добивается разрешения на публикацию театральных рецензий (большинство актрис были любовницами номенклатуры, и писать о них критические опусы категорически запрещалось).
И в отношении к литераторам, к тому же Пушкину например, осведомитель ведет себя отнюдь не однозначно. То ругает за либерализм и вольнодумство, то хвалит, то защищает от клеветы. "Поэт Пушкин ведет себя отлично хорошо в политическом отношении,— читаем мы в одной из эпистол.— Недавно был литературный обед, где шампанское и венгерское вино пробудили во всех искренность... Пушкин сказал: 'Меня должно прозвать или Николаевым, или Николаевичем, ибо без Него я бы не жил. Он дал мне жизнь и, что гораздо более, свободу: виват!'" Видно, что Булгарин трудился не за страх, а за совесть. Денег, кстати сказать, от тайной полиции он не получал, предпочитая им правительственную поддержку.
Булгарин, как и большинство действующих лиц эпохи, не видел ничего зазорного в сотрудничестве с органами. Государство представлялось ему не динозавром с маленькой, глупой головкой и огромным, крушащим все на своем пути хвостом, а существом разумным и даже порядочным. Это существо, по представлениям людей первой половины прошлого века, не было лишено чести и достоинства. Иначе чем объяснить, что декабристы как на духу рассказывали Николаю I правду и только правду, не считая при этом, что кого-то закладывают, "подставляют"?
Агентурные записки Булгарина обладают несомненным литературным достоинством. Благодаря специфике жанра многоглаголивый автор вынужден был составлять их предельно сжато и концентрированно. Порой булгаринская проза напоминает "Случаи" Хармса или тексты Букеровского лауреата Андрея Сергеева: точные, выверенные фразы, емкие характеристики, анекдот, соседствующий с описанием событий и происшествий. Это своеобразный репортаж "скрытой камерой" о закулисных сторонах русской жизни. В объектив попадают Грибоедов и Вяземский, Сперанский и Ермолов, Глинка и Полевой. И, конечно, сам г-н Булгарин — не добрый и не злой, с посмертной репутацией шпиона и гонителя А. С. Пушкина.
БОРИС Ъ-КОЛЫМАГИН
Видок Фиглярин: Письма и агентурные записки Ф. В. Булгарина в III отделение / Публ., сост., предисл. и коммент. А. И. Рейтблата. М.: Новое литературное обозрение, 1998.