Скандал с "родственными миллиардами" китайского премьера Вэнь Цзябао стал неожиданным фоном для открывшегося в Пекине партийного съезда. Могущественный аппаратчик всегда был в тени
Статья о скрытых миллиардах родственников премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао появилась в The New York Times за несколько дней до начала судьбоносного XVIII съезда правящей Компартии Китая, с которого стартует процесс кадровой ротации высших эшелонов в партии и правительстве. До смены главы кабинета формально еще четыре месяца — передача премьерских полномочий произойдет на сессии Всекитайского собрания народных представителей в марте будущего года. Но важнее премьерских полномочий полномочия партийные: "пятое поколение" китайских лидеров формируется именно на съезде КПК. На нем же обсуждаются все основные вопросы национальной повестки дня — политические, экономические, социальные, дипломатические. Место главы партии, а затем государства и армии должен занять нынешний вице-председатель КНР Си Цзиньпин, который сменит Ху Цзиньтао. Вэнь Цзябао тоже уйдет из постоянного комитета политбюро, освободив тем самым кресло для будущего премьера Ли Кэцяна.
Правила ротации: проверка на прочность
Этот механизм преемственности придумал Дэн Сяопин, который, говорят, даже расписал по годам своих сменщиков — Цзян Цзэминя, при котором премьерствовал Чжу Жунцзи, известный в ближних кругах как Босс Чжу; Ху Цзиньтао в тандеме с Вэнь Цзябао. Вроде бы Си Цзиньпин тоже значился в этом реестре. Далеко смотрел архитектор китайских реформ, несмотря на свое смешное имя — "маленький мир", соответствовавшее его чуть ли не полутораметровому росту.
Заметим в скобках: правильно делают китайские товарищи. Четкая разбивка руководителей по возрастным группам, их упорядоченный ритуал прихода-ухода каждые 10 лет облегчают жизнь "лаобайсин" — носителям 100 старых фамилий, то есть простым людям. Все ясно и прозрачно, в русле старой доброй конфуцианской этики.
И вот в этот самый деликатный момент передачи эстафетной палочки появляется статья в заокеанской газете про доходы и активы жены, матери, младшего брата Вэнь Цзябао, причем с подробностями: какие именно решения правительства и каким образом способствовали приумножению родственных накоплений. Всего клан родных премьера, если верить приведенным сведениям, контролирует 2,7 млрд долларов. Заполучить такие сведения, касающиеся различных финансовых схем участия, например, в страховом бизнесе, "из газет" невозможно, это вам любой эксперт подтвердит. The New York Times, разумеется, приводит некоторые источники — Bloomberg и даже WikiLeaks. Но эти ссылки — для особо наивных. Вопрос у остальных остается: откуда дровишки?
В чайнанете — китайском сегменте интернета — статья была немедленно заблокирована. Сам Вэнь, по данным гонконгской South China Morning Post, обратился в политбюро ЦК КПК с просьбой провести проверку сведений, приведенных газетой. Такими процедурами в Китае занимается Комиссия ЦК КПК по проверке дисциплины — "сторожевой пес" партии. С ее стороны никаких официальных комментариев пока не последовало.
Кадровые вопросы в Поднебесной чрезвычайно важны. В них отражаются преемственность власти, возвышение и нисхождение, а то и падение центральных и региональных элит, противоборство политических группировок, идей и тенденций китайского общества. Возьмут верх партийные "консерваторы" или "либералы"? От исхода этих баталий, которые ведутся в тенистых аллеях Чжуннаньхая — партийно-государственной резиденции в "Запретном городе", — зависит многое. Будет ли доминировать государственный сектор экономики либо же больше воли получит растущий частный сектор? Сможет ли гражданская фракция в китайских верхах и далее эффективно удерживать военных либо "зеленые фуражки" расширят свои возможности определять внешнюю политику страны, которая становится все более напористой по отношению к соседям в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях?
Вопрос, кто будет главой партии и государства, был решен еще четыре года назад, когда заместителем председателя КНР стал Си Цзиньпин. Но Си — лишь один из нынешних девяти членов постоянного комитета политбюро ЦК КПК, как генсек он первый среди равных. В этом высшем звене китайской политической власти, по слухам, царит демократичная атмосфера, вопросы за кружкой зеленого чая обсуждаются свободно, каждый высказывает и отстаивает свое мнение, по крайней мере, до тех пор, пока не пройдет голосование. Продвинуть туда своего человека или поколебать какой-нибудь тонкой интригой позиции конкурирующего клана перед съездом — мотивы вполне внятные.
В сюжете, который разворачивается вокруг Вэнь Цзябао, однако, не все так просто. Прямо скажем, он не считается лидером какой-то группировки. Например, партии "принцев" (детей высокопоставленных руководителей времен Мао и Дэна) или "комсомольцев" (выходцев из ЦК Коммунистического союза молодежи Китая, которым когда-то руководил Ху Цзиньтао). Товарищ Вэнь не "шанхаец" и не "регионал", то есть не представляет местные влиятельные группировки вроде проворных по части купить-продать южан. Возможно, именно поэтому он стал долгожителем китайской политической сцены.
Секреты политического долголетия
Внешность Вэнь Цзябао навевает мысли о лучшем ученике: очки в тонкой оправе, неизменные темный костюм, белоснежная рубашка, при галстуке, аккуратная прическа. Однажды увидел автора этих строк на мероприятии — издалека помахал рукой, улыбнулся как старому знакомому. И китайские журналисты подтвердили: память у него просто феноменальная, если раз-другой задавал ему вопрос на пресс-конференции — точно не забудет.
Вэнь — из семьи сельских учителей, жившей в деревне. Правда, деревня эта — сельский пригород Тяньцзиня, одного из наиболее развитых китайских мегаполисов, крупного порта. В Старом Китае там была большая иностранная колония, чувствовалось международное влияние. Возможно, эта пограничность между городом и деревней, между Китаем и внешним миром определила хорошее знание будущим премьером проблем как индустриального, так и сельского Китая, понимание его роли и возможностей в мире.
Успешно учился в Пекинском геологическом институте на геолога, после окончания поступил в аспирантуру по специальности "Геологическое строение Земли". Возможно, стал бы ученым-геологом. Но началась Культурная революция, и в 1968 году с миллионами других представителей образованной молодежи Вэня, уже члена КПК, отправили в глубинку — в провинцию Ганьсу на Большом Северо-Западе, где он 10 лет работал в геолого-разведочной партии, сначала техником, потом политинструктором.
Ганьсу — это китайская Колыма: суровые условия, богатые недра, редкое население и лагеря заключенных. В 1981 году Вэнь Цзябао, тогда уже начальник провинциального геологоуправления, заслуживший прозвище "ходячая карта полезных ископаемых Ганьсу", отправился в Пекин, где дули новые — реформенные — ветры. Из Министерства геологии и природных ресурсов Вэнь Цзябао, быстро дослужившийся до замминистра, попал в цековскую партшколу. В 1986 году стал начальником Канцелярии ЦК КПК.
Эту Канцелярию действительно стоит писать с большой буквы. Она определяет весь распорядок практической работы партии. Вэнь Цзябао отвечал за повестку дня заседаний партийного руководства и редактировал, а то и составлял партийные документы. При этом нисколько не загордился, сохраняя все тот же вид прилежного школьника.
Было бы неправильным считать его эдакой канцелярской крысой, китайским Акакием Акакиевичем, сделавшим карьеру благодаря своей прекрасной памяти и каллиграфическому почерку. Кстати, в Китае каллиграфия действительно почитается как первый признак интеллигентного человека, цзюньцзы — совершенного мужа. Поэтому все китайские лидеры до сих пор делают по всяким случаям надписи кистью, подтверждая перед народом свое руководящее качество.
Канцелярия ЦК КПК — это орган власти, но теневой. В качестве его главы Вэнь Цзябао тесно сотрудничал сначала с Ху Яобаном, генсеком, снятым за потакание "избыточно" демократическим тенденциям, а затем с Чжао Цзыяном, премьером Госсовета, генеральным секретарем ЦК КПК.
На знаменитом снимке, сделанном на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, за две недели до разгона студенческих выступлений, Вэнь Цзябао стоит за спиной плачущего вместе со студентами Чжао Цзыяна. Стоит и смотрит прямо в камеру умным взглядом без признака каких-либо эмоций. Почему Вэнь пришел на площадь, если всем, в том числе и самому Чжао Цзыяну, было ясно, что все это демократическое брожение вот-вот закончится, причем самым насильственным образом? Непонятно.
Еще более непонятно, почему Чжао Цзыян после разгона студенческой тусовки на Тяньаньмэни отправился под домашний арест (под которым и умер в 2005 году), а Вэнь Цзябао остался во властных структурах, примкнув к умеренным реформаторам, сгруппировавшимся вокруг нового генерального секретаря и главы государства — Цзян Цзэминя. Говорят, что Вэнь толково покаялся в ошибках и был оставлен как человек совершенно незаменимый. Якобы он пояснил, что должен был пойти на площадь вместе с Чжао Цзыяном, поскольку тот был тогда руководителем. Такое вот понимание долга.
В 1992 году Вэнь Цзябао — кандидат в члены политбюро ЦК КПК, в 1997 году — уже член политбюро. На следующий год он был назначен заместителем премьера Госсовета КНР. На этом посту занимался самыми трудными вопросами — финансами, борьбой со стихийными бедствиями и озеленением страны, помощью бедным районам. При этом казался каким-то бесплотным существом, скромным "винтиком партии" в духе самоотверженного героя 1960-х годов — Лэй Фэна.
Вэнь Цзябао показал себя весьма компетентным руководителем. Он демонстрировал понимание как общих задач китайской реформы, так и тонких проблем, например, банковского сектора. А на вопросы о своих политических убеждениях говорил: "Верю, что социализм — это море, а море неиссякаемо". Но тут же добавлял, что для совершенствования этого безбрежного моря "потребуется более ста лет, возможно, даже несколько столетий". И смотрел прямо в глаза спрашивающим.
При этом в ходе недавних поездок по стране он неоднократно высказывался за преобразование банковской системы, прежде всего за счет отказа от государственной монополии на финансовое обращение, за легализацию средств теневого банкинга. А в марте этого года внезапно заявил после сессии Всекитайского собрания народных представителей, что нужны политические реформы, ибо без них в стране снова может произойти Культурная революция.
Кто подставил премьера
Надо думать, что Вэнь имел в виду ситуацию с тогдашним секретарем парткома города Чунцин Бо Силаем, перспективным членом политбюро ЦК КПК, из популистских соображений пропагандировавшим "красную культуру". В этом мегаполисе вместо "мыльных опер" по телевизору передавались революционные песни, а население бодро ходило в походы по местам славы КПК.
Несколько месяцев назад китайский суд приговорил к смертной казни с двухлетней отсрочкой супругу Бо Силая, вменив ей в вину преднамеренное отравление британского подданного Нила Хейвуда (британская пресса признала, что Хейвуд работал на MI6). Но журналисты докопались до материалов, позволяющих предположить, что фактически с Хейвудом расправился сам Бо Силай: скорее всего этот "доверенный" иностранец мог скомпрометировать политика и его пришлось убрать. А жена послужила для прикрытия операции. ("Огонек" рассказывал об этой истории в N 16 от 23 апреля 2012 года.)
Когда появилась скандальная американская публикация о богатствах семьи премьера, сразу возникла версия: за Бо Силаем стояли влиятельные силы, которым не нравился Вэнь Цзябао с его либеральной экономической платформой и призывами к политическим реформам. Именно они могли организовать распространение сведений о скрытых доходах родственников товарища Вэня. Дескать, обычные политические шахматы: вы провели атаку на нашего человека, мы делаем ответный ход.
Предположить, что Вэнь Цзябао подставили некие таинственные "консерваторы", желающие затормозить продвижение Китая к светлому либеральному будущему, вроде бы резонно. Но, увы, приходится признать эту мысль неперспективной. То есть подставить, в принципе, могли, но чтобы через американскую газету... Для китайцев более логичным был бы путь через гонконгские СМИ.
А вот упомянутая выше британская спецслужба вполне могла проделать такой финт. Надо же было на ком-то отыграться за сокрушительный провал Бо Силая, которого туманный Альбион, возможно, считал или надеялся сделать своим агентом влияния в китайской верхушке.
Некоторые наблюдатели высказывают и такое предположение: дело Бо Силая в целом было организовано западными спецслужбами, не пожалевшими даже своего "Джеймса Бонда" — Нила Хейвуда. Зачем? Чтобы ослабить Китай, внести разлад в его высшее звено. Тогда получается, что Запад более устраивает "консервативный" путь развития КНР, возвращение его под однозначно красные знамена с профилем великого кормчего? А вы думаете, что нет?
Возможен, конечно, и еще один вариант. Никто никого не подставлял, просто The New York Times подсобрала любопытный материалец о китайском премьере и опубликовала его без какой-либо задней мысли на своих страницах. Но это уж совсем фантастическая версия.