Премьера\Кино
В украинский прокат вышел фильм португальского режиссера Мигеля Гомеша "Табу". АНДРЕЙ ПЛАХОВ считает, что это самая оригинальная лента, появившаяся в мире в этом году.
С одной стороны, "Табу" — ярко выраженное португальское кино, полное ощущения "края мира", которым долго и была эта страна. С другой стороны, внутри португальского кино "Табу" выглядит экзотической птицей — в ярком цветистом оперенье, хотя фильм и черно-белый. В нем есть короткий юмористический пролог: усатый африканский исследователь Черного континента бросается на крокодилов из-за потерянной любви. Основной сюжет картины распадается на две неравные части — неравные не только по объему, но и по стилю и интонации. В первой зритель знакомится с вздорной старой дамой Авророй, проигрывающей остатки своих капиталов в казино. Она явно злоупотребляет заботой своей соседки Пилар, наделенной поистине ангельским характером. Вскоре донна Аврора заболевает и отправляется в мир иной, успев перед тем снарядить Пилар на поиски некоего Джан-Луки Вентуры.
Джан-Лука обнаруживается в лиссабонском доме престарелых и рассказывает Пилар полную страстей историю из прошлого Авроры. Вторая часть фильма, иллюстрирующая его речь, воскрешает безумную любовь, которую замужняя плантаторша пережила в молодости. В этой части нет диалогов, весь сюжет рассказан закадровым текстом героя давних событий, разыгравшихся в Африке, у подножия горы Табу. Есть там и тема назревающей освободительной революции, однако Гомеш предпочитает рассматривать колониальное прошлое совсем иначе, сквозь призму мифов — как фольклорных африканских, так и кинематографических. Одним из главных персонажей этого сюжета оказывается меланхоличный крокодил, то и дело убегающий из бассейна и помогающий влюбленным сердцам проложить свой маршрут навстречу друг другу. В фильме много иронических заимствований из мыльных опер и португальского музыкального фольклора и в то же время отсылок к шедеврам киноискусства — "Табу" Мурнау или "Жюлю и Джиму" Трюффо.
В конечном счете "Табу" — это чистое кино, которое совершенно не загрязняют вкрапления инородных тел. Гомеш ловко балансирует между синефильством и популярной культурой. В последней трети фильм превращается чуть ли не в мюзикл, но без дорогих декораций и звезд. Гомеш идет совершенно по иному пути, чем, скажем, Мишель Хазанавичюс в "Артисте": он не пытается натуралистически воспроизвести стиль старого кино, а передает его хрупкую исчезнувшую ауру.
И тогда соединяются две ностальгические темы: исчезновение империи как геополитического образования и исчезновение империи старого кино. И та и другая ассоциируются с потерянным раем. Живописуя этих усатых белых мужчин, темпераментных музыкантов и страстно влюбляющихся женщин, режиссер заставляет нас пережить целую гамму чувств. А неподражаемый юмор как бы избывает горечь и драматизм реальной жизни, превращая ее в экзотическое приключение с охотой на леопардов, страусиными перьями и романтическими крокодилами, с которыми герои всегда и всюду накоротке.