— После принятия постановления пленума Верховного суда N17 ряд коллекторов уже столкнулись с отказами судов в принятии исков о взыскании купленных у банков долгов. Обращались ли к вам коллекторы с требованием выкупить такие долги обратно?
— Обсуждения возможности buy back портфелей с цессионариями у нас были, но они были направлены на определение общих позиций, как банка, так и коллекторских агентств, чтобы они могли выстраивать свою стратегию на ближайшее будущее. Но требований обратного выкупа не было. В любом случае мы будем основываться на общей арбитражной практике, которая признает легитимными сделки цессии между юрлицами по уступке прав требования.
— То есть вы не рассматриваете для себя возможность обратного выкупа ранее проданных долгов у коллекторов?
— Мы — нет. Портфели находятся у коллекторов определенный период времени, когда они получают возврат сумм, потраченных на покупку портфеля, но одновременно несут операционные расходы, поэтому применить двустороннюю реституцию в данном случае сложно. Мне вообще неизвестны случаи, когда бы банки выкупали целые портфели.
— А если говорить о единичных случаях — коллектор уже получил отказ в суде из-за отсутствия в кредитном договоре согласия заемщика на переуступку прав, или заемщик оспорил законность продажи долга,— на обратный выкуп таких долгов вы пойти готовы?
— Нет, в данной ситуации мы также не готовы на это пойти. Банк придерживается разумного подхода, а именно на момент заключения сделок цессии прошлых периодов ни банк, ни цессионарии даже не могли предполагать, что на рынке цессии возникнут те проблемы, которые мы наблюдаем сейчас. Также из формулировок п. 51 постановления ВС прямо не следует, что ранее заключенные сделки теперь ничтожны.
— Насколько вообще велик риск того, что заемщики будут оспаривать продажу долга коллекторам из-за отсутствия соответствующего пункта в кредитном договоре? Такие случаи в вашей практике были?
— Да, но они носили единичный характер, и в 100% случаев суды отказывали в оспаривании сделки, так как на момент уступки права требования задолженность перед банком действительно существовала и ГК РФ не требует согласия заемщика на проведение цессии. После выхода постановления ВС вряд ли что-то изменится в данном подходе судов.
— Тем не менее в августе вы отказались от продажи портфеля просрочки объемом 1 млрд руб. коллекторам и списали его с баланса. Почему вы приняли такое решение?
— У нашего банка достаточно консервативная политика по работе с проблемными портфелями. Мы активно пользовались цессией лишь в 2010 году, впоследствии большую часть задолженности успешно взыскивали самостоятельно. Под просроченные кредиты, о которых идет речь, давно были созданы 100-процентные резервы, поэтому убытков при списании мы не фиксировали. Учитывая, что ясности в вопросе, распространяется ли постановление пленума Верховного суда на уже заключенные договоры, пока нет, мы сочли, что будет быстрее и безопаснее списать эти долги, так как во многих кредитных договорах не было необходимого согласия заемщика на продажу.
— Такую же позицию заняли и другие банки, например Юникредит-банк. Нет ли здесь предпосылок для более активного сотрудничества банков с коллекторами по агентской схеме — вместо продажи долгов?
— Такие предпосылки действительно есть, и мы уже наблюдаем, что на фоне роста спроса на агентские услуги по взысканию долгов крупнейшие игроки подняли комиссии с 20-22% до 28-30% от суммы взысканного долга.
— А как со сделками цессии обстоят дела у "дочек" Raiffeisen Bank International в других регионах?
— Европейский банковский опыт насчитывает не одно десятилетие, таких проблем, как у нас, там уже нет и не будет. Европейские банки проводят сделки цессии на ежемесячной и ежеквартальной основе при достижении определенных критериев. Например, в Чехии ежемесячно уступаются права требования по портфелям проблемных активов в объеме сотен тысяч евро, а за год — около €5-6 млн.
— Как вы считаете, почему Роспотребнадзор так настойчиво выступает именно против продажи долгов и продолжает настаивать на том, чтобы вообще запретить сделки цессии?
— Мне непонятно, почему Роспотребнадзор сконцентрировал все свои усилия на очень маленьком сегменте клиентов — на злостных неплательщиках, ведь портфели, которые продаются коллекторам, имеют высший знак отсутствия качества и лояльности к банкам, поэтому речь идет об узком сегменте заемщиков. При этом при составлении тарифной политики любой банк учитывает уровень потерь из-за таких неплательщиков и перекладывает их на добросовестных клиентов.
— Роспотребнадзор выступил с очередным заявлением, что законодательное регулирование коллекторской деятельности не требуется и все вопросы между банками и гражданами-должниками решит принятие закона о банкротстве физлиц. Вы согласны с такой позицией?
— Абсолютно нет. Коллекторский бизнес прочно вошел на финансовый рынок, и он должен иметь законодательное регулирование, чтобы были понятны права и обязанности всех сторон и не возникало спорных моментов, которые мы видим сейчас. Принятие же закона о банкротстве физлиц, напротив, пошатнет весь финансовый сектор. Помимо расходов из бюджета на создание многочисленных мест арбитражных управляющих потребуется также ликвидация финансовой безграмотности для клиентов, которые побегут банкротиться, не понимая дальнейших последствий. По сути, клиента сразу загоняют в долговую яму, и ему, как банкроту, ни один банк кредит больше не даст.