В кинотеатре "Кодак-Киномир" прошла премьера фильма "Маска Зорро", целую неделю продержавшегося в списках самых кассовых американских картин этого лета. Это уже 45-я экранизация похождений народного калифорнийского героя, а выглядит она по меньшей мере как 145-я.
Первые минут 20 на экране сплошные народные массы, совсем как в советских национально-освободительных фильмах. Это сумбурная предыстория, посвященная первому из двух имеющихся в фильме Зорро, которого играет Энтони Хопкинс. Хопкинс, конечно, такой же дон Диего де ла Вега, как Калягин — донна Роза Д`Альвадорес. Поэтому он изображает заматеревшего и отошедшего от дел Зорро-"отца", который находит себе преемника, Зорро-"сына", в лице Антонио Бандераса.
Когда старый и новый Зорро впервые встречаются, они оба лохматые и в бородах, как Робинзоны Крузо, но в процессе общения постепенно лишаются растительности. Вообще, это сильный психологический прием: оволосатить актеров, которых все знают с "босыми" лицами, а потом с помощью бритвы "Жилетт" постепенно высекать из хаоса знакомые черты.
Под руководством старшего товарища примерно за две минуты экранного времени бывший бандит приобретает навыки Тарзана и Д`Артаньяна: умение прыгать, лазить и фехтовать. Зорро образца 90-х носит маску нового фасона — бандану с дырками для глаз, в которой Бандерас иногда похож на ниндзя.
Без маски Зорро внедряется в тусовку благородных донов, которые вынашивают зловещие планы покупки Калифорнии за золото, нарытое на калифорнийской же земле. Зрелище золотого рудника, где эксплуатируют детишек, довершает нравственную трансформацию героя, окончательно встающего на путь борьбы за народное счастье.
Основной интерес в историях про Зорро (как и про других подпольных мстителей, Бэтмена и Супермена) — двойная жизнь героя, который без маски должен изображать фраера ушастого. На этот раз сюжет построен так, что герою Бандераса особенно притворяться не перед кем, в маске и без нее он ведет себя одинаково, демонстрируя удаль и молодечество. Поэтому создается впечатление, что все персонажи, в общем-то, знают обоих Зорро, но из уважения к традиции принимают правила игры и старательно пучат глаза, когда личность разбойника выясняется.
Второй по важности интерес — любовный. В "Маске Зорро" непременную декоративную куколку, губернаторскую дочку, играет Катарина Зета-Джонс, по меткому выражению одного американского критика, похожая на Аву Гарднер, только без следов вчерашней пьянки. С грациозным Бандерасом она сочетается хорошо и в танцульках, и в поножовщине, и у колыбели совместного ребеночка, подоспевшего к финалу.
Кульминация их отношений — поединок на шпагах, перемежающийся поцелуями, подкрашенный нестерпимым латиноамериканским эротизмом и подмазанный несносной арией Кармен. Барышня сопровождает выпады звериным рычанием, неожиданным для такого небесного создания, но все равно в результате остается без одежды, разрезанной Зорровым вжиканьем. Потом происходит сцена из комедии положений: папа заходит на конюшню и встречает свою полуголую дочь с соломой в волосах, которая, тяжело отдуваясь, заливает ему, что здесь сейчас был сам Зорро и она с ним, ну, как бы это сказать, дралась... и, между прочим, он оказался очень даже ничего себе.
Фильмы такого рода тем и хороши, что если кому-то придет блажь копнуть насчет логики взаимоотношений и поступков, то под великолепием костюмно-исторического антуража, за хореографической роскошью всяческой акробатики, джигитовки и вольтижировки открываются восхитительные залежи занимательной психологии. В этом смысле побил рекорды "Человек в железной маске", но человек в тряпичной маске — его достойный преемник.
ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА