Продолжается 55-й Международный фестиваль в Венеции. Вчера состоялась пресс-конференция Александра Баширова — режиссера и актера фильма "Железная пята олигархии", который показывается в "Неделе критики".
На вопрос журналистов, с кого списан его герой Николай Петрович — с вольтеровского Кандида, горьковского Павла Власова или брехтовского Артуро Уи, Баширов обрадовал итальянцев тем, что, оказывается, вдохновлялся фигурой Муссолини: "Он — настоящий лидер. У вас в Италии теперь таких нет, а у нас в России все еще есть смешные парни, например Анпилов".
Тема этого "гиперреалистического" фильма весьма актуальна: стрессы и конфликты неразвитого капитализма. Николай Петрович, учитель русского и литературы, ведет антибуржуазную агитацию среди рабочих. Баширов, используя пропагандистские навыки, провел пресс-конференцию на беглом английском, а ведущий представил его как "суперсексуальную и харизматическую личность, хотя и не обладающую красотой Брандо или Делона". Харизматическая личность призналась, что сама находится в состоянии стресса. Во-первых, негде купить памперсы для ребенка, во-вторых, самолет компании КЛМ, на котором летел в Венецию Баширов, десять секунд падал, что вызвало естественную панику среди пассажиров.
Баширов признался, что у него не было отношений с проститутками и соответствующий эпизод в фильме пришлось сыграть. Зато опыт работы на заводе ему очень пригодился. Он ощущает также влияние Шукшина и питерского абсурда, а последние события в России воспринимает как мистику: "Деньги есть, и денег нет. Правительства тоже нет. Где правительство?" Чего уж точно нет в России, так это кинопроката. Стрессы Баширов снимает витаминами. И верит, что, вопреки проискам врагов, нас ждет прекрасное будущее.
Показано уже больше половины конкурсных картин. Наибольшим успехом пользуется работа французского классика Эрика Ромера "Осенняя сказка". Две подруги беседуют о жизни, о превратностях любви под виноградными листьями. Больше почти ничего не происходит, но изяществом и свежестью фильм без малого восьмидесятилетнего Ромера превосходит хитроумные конструкции молодых постановщиков. Вообще ветераны наступают на пятки молодым. Тоже почти восьмидесятилетний Альберто Сорди привез в Венецию фильм "Запретные встречи", где его героя преследует своей требовательной любовью тридцатилетняя красотка. Старая гвардия не сдается.
Наиболее интригующим оказался фильм иранца Мохсена Махмалбафа "Тишина", живописно стилизованный "под Параджанова", некогда покорившего Венецию. На самом деле режиссер скорее пытается пластически и акустически выразить дух восточной поэзии — только не армянской, а персидской. Большой загадкой даже для собравшихся в Венеции фестивальных волков стало то, почему в "Тишине" звучит русская речь и появляются надписи на кириллице. Пришлось автору этих строк объяснять коллегам, что фильм снимался в Таджикистане, и давать короткую справку о ситуации в этой Богом забытой стране. Махмалбаф — современный Хайям, поэт иранского кино, наслаждается, нарушая табу исламской цензуры. Таджикистан — отторгнутая, русифицированная часть Ирана: такова, судя по интервью режиссера, была его изначальная установка. Но как настоящий художник Махмалбаф не смог пройти мимо человеческих драм, не имеющих национальности. Голодающий русский старик ловит рыбу в озере, где давно ничего нет. Нет денег, а значит, иллюзорны надежды бежать в Россию.
В репортажах с последних фестивалей мы уже писали о том, что иранское кино заняло место советского с его гуманизмом, с его вниманием к маленькому человеку в прямом и переносном смысле. "Тишина", снятая в Таджикистане, выглядит уже непосредственно советским или пост-советским фильмом. Тем фильмом, который так и не сняли наши кинематографисты и который, наверное, с точки зрения реалий был бы убедительнее. Что касается философии, она нам достаточно близка и ее лучше всего выражает песня, которую поют в "Тишине" дети: "Не говори о прошлом, не думай о будущем, проживи как можно сильнее один-единственный, настоящий момент". По-моему, эту песня уже звучала на нашем экране — в фильме "Земля Санникова", но там формулировка про "миг между прошлым и будущим" звучала как-то четче.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ